"Шеннон Фаррел. Дом там, где сердце " - читать интересную книгу автораконечно, вы не станете возражать против ванны. Мы всегда так поступали в
Финтри, чтобы сохранить доверие слуг. Если хотите, можете идти первым. Что же касается ложной стеснительности, то вчера вы видели меня в неглиже. Думаю, я могу вам доверять. Локлейн, сраженный ее прямотой, покачал головой. - Оставьте, Мюйрин, забудем все, что я сказал. Конечно, вы правы. Прошу меня простить. Но первой должны пойти вы. Залезайте в ванну, пока вода не остыла, а я спущусь вниз. - Да будет вам, Локлейн, я не настолько стеснительна, - недовольно сказала она. - Вы же видите, здесь ширма. Если вы все еще хотите спать, прилягте на кровать. Нет - вот сегодняшний номер газеты. Почитайте мне, пока я буду отмокать, а там и ваша очередь подойдет. Конечно, если вы не откажетесь от ванны. - С удовольствием искупаюсь, - ответил Локлейн, предвкушая удовольствие от первой за эту неделю ванны. Мюйрин была совершенно права, говоря о примитивных условиях жизни в Барнакилле. Летом Локлейна вполне устраивало и озеро, но зимой горячая ванна была для него неслыханной роскошью. Исключением были лишь те дни, когда сестра, решив устроить банный день, кипятила целые бидоны воды, но их, очевидно, не хватало, и тогда она грела еще несколько котелков, чтобы они могли погрузиться в теплую воду. Мюйрин достала из своего чемодана сиреневую ночную рубашку и халат в тон и исчезла за ширмой. Вскоре Локлейн услышал, как она радостно плещется в ванной. - Так почитайте же мне, - напомнила она. Локлейн послушно взял газету. горячей воды из бидонов, оставленных слугами, пока наконец не почувствовала, что избавилась от тяжести последних дней после ужасной поездки из Шотландии и кошмарного испытания, которое ей довелось пережить днем раньше в отеле. А как будто все это было в другой жизни, удивленно отметила она. Она решила, что так и должно быть. Если она собирается столкнуться со всеми тяготами жизни в Барнакилле, ей лучше сделать вид, что прежней жизни никогда не было. Она была неглупа. Локлейн чересчур скупо посвятил ее в состояние дел в Барнакилле, но за последние три дня она достаточно хорошо узнала его, чтобы чувствовать, как много им не договорено. Конечно, она не могла упрекать его в том, что он боялся. Она и сама знала после некоторых неудачных рискованных предприятий своего дядюшки Артура, к каким трагическим последствиям может привести разорение поместья. Его отец внес залог за дядю Артура, чтобы того освободили, хотя не обошлось без строгого выговора за безрассудство, который пришлось выслушать дяде, и частых напоминаний отца о собственной щедрости, за которую, как он считал, Артур должен быть бесконечно признателен. Мюйрин твердо решила, что с ней такого никогда не произойдет. Несмотря на то что она любила отца, она с трудом выносила его снобизм, самодовольство человека, который никогда не испытывал ни в чем нужды. При этом Мюйрин знала, что должна будет рассказать правду о себе кому-нибудь там, дома, чтобы не дожидаться, пока ее семья случайно узнает о том, что она овдовела. Единственным другом, которому она могла доверять, был ее зять Нил Бьюкенен. Вот уже сколько лет он всегда защищал Мюйрин, тогда как ее мать и сестра осуждали ее поступки, называя их неженскими. У Нила было четыре |
|
|