"Шеннон Фаррел. Дом там, где сердце " - читать интересную книгу автора

потрясло ее поведение. Почему ее так мучили кошмары? Может, она снова и
снова переживала ужас от несчастного случая в гостинице?
Локлейн стал даже подумывать, а был ли то на самом деле несчастный
случай, как он сказал отцу Бреннану? Тогда так ему преподнесла это Мюйрин.
Наверное, ей нечего было скрывать, и в чем ее можно упрекнуть?
Как нелепо, ругал он себя, когда, оставив тщетные попытки уснуть, встал
с кровати. Просто невозможно в чем-то ее обвинять. Пристрелила его...
Он вернулся в комнату, в которой коротал последние ночи, и снял с
соломенного матраса одеяла. Он обернулся ими, прежде чем вернуться в
соседнюю спальню и придвинуть стул к кровати. Затем тяжело опустился на стул
и убрал с ее лица спутавшиеся волосы.
Глядя на молодую красавицу в тусклом свете огня, он понимал, что она
совершенно невиновна. Должно быть, шок оттого, что ей довелось увидеть
своего любимого мужа мертвым, так подействовал на ее разум. Днем она
старалась не замечать возникающую вновь и вновь перед глазами жуткую картину
с зияющей в голове раной, но ночью это видение возвращалось к ней и не
давало покоя.
Локлейн все больше злился на себя за то, что мог подумать, будто ему
удастся за один день добиться ее взаимности. Разве сможет он так легко
стереть любовь, которую она, очевидно, испытывала к Августину? Может быть,
этот неотесанный пьяница такой любви и не заслуживал, но Августину и
Кристоферу Колдвеллам всегда чертовски везло. Увы, это везение не
распространялось на него и на его сестру Циару, которая снова начала вести
себя очень странно, устало отметил он. У нее часто менялось настроение, и
вся она стала какой-то отчужденной после того, как он сказал ей, что
какое-то время должен находиться в доме, чтобы не оставить без внимания
Мюйрин.
Локлейн, должно быть, наконец задремал и проснулся, когда первые лучи
солнца пробились сквозь щели между штор. Он выпрямился и обнаружил, что его
голова лежит на одной подушке с головой Мюйрин.
Он резко поднялся со стула и стащил с себя одеяла. Чего он явно не
хотел, так это того, чтобы она обнаружила его в своей комнате.
В течение следующих трех дней Мюйрин выглядела более отдохнувшей и,
казалось, вернулась к своему былому спокойствию. Но все же он настаивал,
чтобы она принимала снотворное каждый вечер. И каждую ночь она превращалась
в настоящую вопящую бестию. Локлейн прибегал и держал ее, пока она не
успокоится, после чего клал голову на подушку и засыпал беспробудным сном.
Он всегда оставался сидеть на стуле рядом с ней. А что, если она проснется и
увидит, что он лежит рядом с ней в кровати? Будет не так-то просто объяснить
ей, что он делает в ее комнате.
Он всегда убеждался в том, что покидает ее спальню до того, как она
проснется, чтобы она не смутилась, когда обнаружит его присутствие. Он
понял, что она решила отрицать, будто что-то не в порядке, когда несколько
раз он пытался завести разговор на эту тему. Во всяком случае, она тем
больше отдалялась от него, чем больше он пытался к ней приблизиться.
Мюйрин отчаянно переживала, что ей приходится делать вид, будто все
нормально. Но чем больше Локлейн волновался, чем ближе он становился к ней,
тем сильнее она его хотела. Она пыталась сказать себе, что это неправильно,
так нельзя. Но ведь во всем остальном они были очень близкими партнерами. В
конце концов, что такого ужасного в объятиях и поцелуях? Хотя она была