"Филип Фармер. Властелин тигр" - читать интересную книгу автора

использовался преимущественно для ночлега.
Несколько обезьян сидели на крыше и на веранде. Молодая самка шимпанзе
устроилась спать прямо на столе. Панцирный ящер, большой любитель муравьев,
крался вокруг дома. Пронзительные голоса родителей слышались издалека. Рас
нахмурился - у него снова начинался привычный нервный зуд. Прошли времена,
когда родительские ссоры и пререкания его забавляли; теперь они обычно
утомляли и раздражали.
Когда он был ребенком, голоса родителей звучали куда как более
мелодично и нежно; а может, Расу так только казалось. С годами, с уходом из
жизни их друзей, других взрослых, Юсуфу и Мирьям все хуже переносили друг
друга Это Рас как-то еще понимал. Но и в присутствии третьего лица они,
нимало не смущаясь, продолжали перебранку. А часто, стоило ему показаться,
дружно на него набрасывались. Расу казалось порой, что его как будто даже
обвиняют в чем-то. А в чем, ни один из них не хотел или не мог признаться.
И еще кое-что Рас постичь никак не мог.
- Ты считаешь, ты не обезьяна? - мог спросить его Юсуфу. Крошечному
нескладному человечку с непропорционально большой головой и короткими
кривыми ножками - едва ли длиннее, чем руки Раса от локтя до кисти, -
приходилось уже тянуться к сыну. Даже встав на цыпочки, седобородый Юсуфу
смотрел на мальчика снизу вверх. Обветренное, прокопченное солнцем
морщинистое лицо с широким носом, выпирающими ноздрями и толстыми губами
кривилось при этом от досады, а пышная вьющаяся борода мелко тряслась.
- А ну, нагнись, сын верблюда! - рявкал Юсуфу - Склони спину, чертов
джинн, чтобы я, отец обезьяны, к вечному своему позору, мог отхлестать тебя
как следует и научить приличным манерам.
Но Рас оставался стоять прямо. И с ухмылкой взирал на подпрыгивающего в
ярости Юсуфу. Тот сыпал проклятиями на всех известных ему языках: суахили,
арабском, английском и амхарском.
- Должен же я наказать тебя, о Властелин Тигр, должен загнать на твои
излюбленные деревья! И ты еще возомнил о себе, что не обезьяна? Склонись, я
твой отец и, стало быть, хозяин твоего тела - поэтому делай, как велю! О
верблюжий помет, случайно принявший человечий облик, наклонись, кому
говорят!
- А что такое верблюд? - спрашивал тогда Рас, хотя уже множество раз
слышал ответ на этот вопрос.
- Сын Шайтана и твой настоящий отец! Вонючее, плюющееся, горбатое
воплощение черных мыслей самого Дьявола! Ты, именно ты - сын поганого
верблюда и самой ничтожной из обезьян!
- Но раньше ты говорил, что это ты - обезьяна и приходишься мне
отцом, - отвечал Рас.
- Он точно обезьяна! - крикливо встревала в разговор Мирьям. - Но не
отец тебе, а только отчим. И лучше ему об этом не забывать! Это чудовище
вылупилось, видать, из вороньего яйца.
Из множества родительских обмолвок и по иным признакам Рас мог сделать
вывод - каким-то непостижимым образом он повинен в том, что родителей
занесло в этот мир и они не слишком-то этим довольны. Что плохого в этом
мире? И где еще им быть?
Выглянув из хижины, меж ветвей можно было различить черный камень Стены
мира.
- Черная, как язык Дьявола, - говаривала о ней Мирьям.