"Клод Фаррер. Во власти опиума [H]" - читать интересную книгу автора

открыты все пути, чрезвычайно интригует Хонг Копа. В самом деле, этот
опий, этот волшебный опий, являющийся кровью, не является тем
просветленным снадобьем, которое передает свой дар всем ему преданным, не
делая между ними различия. Это особенный опий, который хранит память о
руке, из которой он вышел. И при этой встрече двух мыслей он становится
сдержанным, чтобы не служить оружием для мысли Хонг Копа против мысли Ю
Ченг Хоа.
Она становится смелее, оттого что так почтителен пленник, оттого в
особенности, что по непонимающим его глазам, она угадывает, что он не
видит всего. Фея улыбается.
И эта непередаваемая улыбка незаметно смущает девственную душу
царя-пирата.
Так в молчании пребывают они перед лицом друг друга. Он лежит на
циновке, она стоит перед ним. Их взгляды встречаются и мало-помалу
становятся ласковыми. Заговорщица луна задерживается на небе. Ее всюду
проникающие лучи играют в складках шелка, облегающего стройное, нервное
тело курильщика, играют на изумрудах, сверкающих на молочно белых бедрах
Цветка Нефрита.
Хонг Коп опьянен магическим опием. Спала тяжесть с его тела. Его
голова преисполнена радостной чредою сверкающих образов, блестящих мыслей.
И поистине он равен Бессмертной; и все-таки в полноте его наслаждений еще
одна радость кажется ему желанной - радость несравненной девы, стоящей
перед ним. Но она остается неведомой и непроницаемой. И всей смелости,
которую дал опий, не Достает Хонг Копу, чтобы подняться с циновки, взять
божественную руку, которую, может быть, у него не отнимут.
Луна склоняется к Западным горам. Скоро, уже скоро забелеет на
востоке заря и солнце рассеет их очарованье. Хонг Коп по мере того, как
улыбается Фея, видит яснее; он угадывает, что должно произойти что-то
великое, распахнутся врата к высшему, что он должен торопиться, пока не
ушло время. Но неуверенность продолжает парализовать его, хотя все сильнее
и сильнее охватывает его желание приложиться влюбленными губами к раненой
руке, из которой неизменно продолжает сочиться кровь.
Остается не более часу. К сожалению, луна скрывается за утесом.
Наконец, Хонг Коп поднимается и становится на колени перед Ю Ченг Хоа. На
ее светоносном лице пробудившееся смятенье внезапно прогоняет нежную
улыбку - смятенье влюбленной, которая хочет быть любимой. Но злой закон,
запрещающий произносить признанье божественным устам продолжает
затуманивать глаза Хонг Копа. И Хонг Коп не видит. Более того, он
беспокоится и ужасается, так как исчезла улыбка с ее лица; он недвижим,
робеет, так как он тоже влюблен. И час возвышенный проходит. Она не может,
и он не осмеливается признаться, что их сердца слились в одно и останутся
так во веки веков. Они недвижимы и безмолвны, их губы так сближены, что
поцелуй почти что не смог бы их еще более сблизить. А неумолимая холодная
заря поднимается по печальному небу.
Цветок Нефрита продолжительно вздыхает и горькие слезы покрывают
трауром ее ясное лицо. Но так надо, нельзя не подчиняться судьбе. Уже
пробудился тревожный день и потускнело все призрачное. Ю Ченг Хоа бежит по
морю, с каждой секундой становясь все более и более прозрачной. И
просветленному теперь, но безутешному, Хонг Копу хочется крикнуть ей вслед
признанья любви; он старается следовать за ней, делая крупные взмахи