"Клод Фаррер. Последняя богиня" - читать интересную книгу автора

Рука госпожи Фламэй...
Я знаю одну женщину. Она молода, красива, гордится своей молодостью,
гордится своей красотой, и она не любит госпожи Фламэй и нелюбима ею; это не
без причин (множественное число!): различного вида ожесточеннейшее
соперничество восстановило друг против друга этих двух опаснейших
противниц... И вот эта неприятельница госпожи Фламэй однажды взяла ее за
руку, на которой блистал один лишь камень, прекрасный камень, и забылась до
такой степени, что удержала эту взятую ею руку немного дольше, чем это
принято в свете. И когда госпожа Фламэй спросила ее:
- Вы смотрите на мой сапфир? Ее соперница ответила:
- Нет... Я смотрю на вашу руку...
Итак, рука госпожи Фламэй поднимает портьеру...
Ой! Все мои нервы вдруг судорожно сжались: я не люблю, когда на меня
смотрят сзади; и вот, несомненно, что маркиз Трианжи не передо мною и что он
на меня смотрит в то время, как я, я смотрю на руку госпожи Фламэй...
Маркиз Трианжи на меня смотрит... С симпатией? С иронией... Мне было бы
очень трудно решить... Во всяком случае это я утверждаю, с любопытством.
Бесспорно: в это мгновение я представляю для маркиза Трианжи какое-то
любопытное животное: любопытное животное, выдерживающее стойку перед рукой
госпожи Фламэй.
О, всемогущий электротехник! Как ты несносен, когда за это берешься...


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЕФСИМАНСКИЙ САД

1. В засаде

Нет оливковых деревьев в этом саду, где я нахожусь.
Здесь есть зеленая лужайка, четыре индийских каштана, четыре японские
груши, несколько куп деревьев, два бассейна с фонтанами, - и акации, много
акаций с одуряющим запахом... все это между двумя высокими, серыми стенами,
увитыми плющом.
Я прислонился к стене и угадываю, что напротив меня другая, ничего не
видя, потому что совсем темно, и я не различаю также налево от меня решетки,
впрочем находящейся довольно далеко, там, где кончается сад, и где
начинается аллея Катлейяс.
Я вижу только одно: направо от меня темный фасад небольшого дома, в
котором освещены только три окна во втором этаже, а также входная дверь,
чугунная дверь со стеклом; и все это выделяется в темноте четырьмя чуть
светлыми прямоугольниками.
Я вижу только это... впрочем, может быть, я гляжу только на это.
Немножко романтизма: полночь, я остался во фраке, в белом галстуке, я
бросил в траву пальто и скрестил руки на груди, - словно герой Байрона... Я
едва смею прибавить, что сжимаю в правой руке маленькую вещицу из вороненой
стали, от которой мне делается холодно... Хуже того: я проник в этот сад
кошачьим способом, перепрыгнув через калитку...
Романтизм, пусть будет так!.. но не слишком...
Я сказал: четыре чуть светлых прямоугольника? Я поправляюсь: только
один - дверь; три окна обозначены лишь четырьмя светлыми чертами рамы... О!