"Клод Фаррер. Последняя богиня" - читать интересную книгу автора

даст нам тысячу пятьсот или тысячу восемьсот метров расстояния между
австрийскими пушками и нашей шкурой, а это не так уже много. Вы готовы?
- О! вполне!
Он отдает честь, делает полуоборот и уходит...
Это последнее движение единственное, которое мне у него неприятно. Черт
возьми! если даже нужно быть убитым сейчас же, мне хотелось бы быть в
состоянии выбрать себе, кроме савана, также будущих соседей по кладбищу.
Спать целую вечность рядом с "душкой" Арелем, мне, Фольгоэту? Нет!
благодарю!.. Даже, если бы это доставило госпоже Фламэй, моей почти верной
подруге, несказанное удовольствие узнать, что два последние любовника ее
лежат в одной могиле, отчего она разрыдалась бы без всякого сомнения,
сначала засмеявшись, засмеявшись тем безумным смехом, который так идет к ее
пронизывающим глазам, к ее пытливому острому носику, к ее таинственным устам
с такими чувственными губами, уголки которых так горько опущены вниз... Нет,
ни за что, даже, чтобы доставить себе самому спасительное отвращение,
которое заставило бы меня изрыгнуть жизнь без усилия и без сожаления.
Отвратительно умирать с уверенностью, что после, как и прежде, ты будешь
осмеян, одурачен, обманут и так далее; после так же, как и прежде, даже
более, вдвое, вдесятеро более; вдвое, вдесятеро жесточе... отвратительно -
умирая, узнать и почувствовать, что ты прожил целую жизнь на этой глупой
планете только для того, чтобы служить забавной игрушкой для женщин, и что
они сделали тебя своим рабом ради этой смешной цели и сделали это с такой
ловкостью, с таким терпением и лицемерием, - что ты, лишившись из-за них
всех твоих лучших сил, остановившись во всех твоих порывах, замедлив все
твои работы, потерпев неудачу во всем, что могло бы быть твоею славою, - ты
как будто вовсе и не жил.
Теперь совсем неподходящая пора для философствования: теперь пора
попытаться, если можно, жить, что мне кажется, невероятным...
Семь австрийских крейсеров идут прямо на нас, подобно гигантским
граблям, - семь стальных, наточенных, усовершенствованных зубцов. Сейчас они
изотрут в порошок зубцы № 5, 6 и 7... если только Арель не окажется
первокласснейшим наводчиком: это, впрочем, очевидно, так подействовало бы
мне на нервы, что, клянусь, я предпочел бы быть истолченным в порошок.
- Шефтель! - это самый молодой мичман у меня. - Шефтель, измерьте,
пожалуйста, расстояния и скажите мне, каково расстояние до шестого
австрийца... Я говорю шестого, считая слева направо...
Юноша бросается возможно скорее исполнить мое приказание и наводит
дальномер на первый из австрийских крейсеров.
И как подумаешь, что все они таковы: огонь и пламя!
И как подумаешь, что из семидесяти человек моего экипажа сейчас
неизбежно шестьдесят будут мертвы!... Шефтель уже читает свое вычисление:
- Десять тысяч шестьсот метров, командир!..
- Благодарю. Арель, ручаетесь ли вы за вашу пристрелку до двух тысяч
метров?
- Почти, командир.
- Хорошо. Пускайте мину позже, как можно позже: если вы сразу пошлете
на дно оба наиболее опасные для нас корабля, мы можем в крайнем случае
прорвать линию. Как бы то ни было, это наш лучший шанс. Ступайте!
- Ну, Шефтель, расстояние?..
- Восемь тысяч четыреста, командир.