"Раян Фарукшин. Цикл произведений "Родина" " - читать интересную книгу автора

требовала почесать себя под слегка промоченными повязками. Вода вернула
хорошее настроение. Я никогда не переставал верить в лучшее, я по натуре -
оптимист, сейчас же, после душа, я увидел свое будущее. Будущее оказалось
довольно перспективным: все в ажуре, чин чинарем, хорошие парни побеждают
плохих и, все такое прочее. "Прихожу из армии, само собой разумеется, бодрым
и здоровым. Отдыхаю месяц. Жаль, водку не пью, а то бы покуролесил на славу.
Ладно, потом устраиваюсь на не пыльную, высокооплачиваемую работу, поступаю
на заочку в техникум, защищаю диплом. А после? А после, женюсь! Да, на самой
красивой девушке на земле! Так, сына рожаем. А потом..."
- У тебя как дела? Нормалек? А то, ты долго, я уж забеспокоился, - в
кабинку заглянуло рыжее незнакомое лицо,- не помер ли ты там.
- Спасибо, живой! - с обидой отрываясь от грез, отозвался я незнакомцу.
- Ты скоро? Я бы тоже оттянулся. Мыться хочется, жуть как чешусь!
Веснушчатая физиономия скрылась за дверью. "Веснушка хочет помыться!" -
подытожил я и вылез в коридор.
- Иди, радуйся.
- Саня. Меня зовут Саня. А тебя, сказали, одеть и проводить до кровати.
Она в палате, на втором этаже. На вот, бери, тут полотенце и одежда.
Я и забыл, что из одежды на мне только бинты. Взяв из протянутых рук
Веснушки полотенце, я тщательно вытерся. Надел больничную пижаму.
- А это куда? - кивнул я в сторону своего тряпья.
- Здесь оставь. Сами уберут куда надо. Помочь или сам дойдешь?
- Дойду.
Бодрый, как заново родившийся, я отправился на поиски палаты. По пути
остановился на большущем открытом балконе, отворяющем прекрасный вид на
закат. Свежий воздух возвращал чистому телу желание жить. Солнце огромным
раскаленным шаром передавало привет теплому ветерочку, покачивающему
раскрывшиеся бутоны неизвестных мне цветов. Где-то запел мулла. Благодать!
Тело мое дышало, душа пела, а желудок урчал от голода. Вспомнил, сволочь,
что не ел с обеда, и бастовал. Музыкой булькал в пустом чреве.
- Татарин! Сержант! А ну, пади сюда! - на балкон зашел высокий
подтянутый полковник, - Кушать хощишь?
Полковник, на вид сорокалетний даг, взял меня под руку и повел куда-то
по коридору второго этажа. Тычком открыв дверь, он пробасил:
- Дабро пажаловать дарагой, захади!
За длинным, накрытым газетами столом ужинали человек семь офицеров.
- Давай, давай, не стесняйся! Сюда садись! - заросший щетиной майор
побарабанил по свободному стулу. - Садись, поешь немного, да не стесняйся
ты! Не стой столбом, сиднем садись! Давай, присаживайся! Под чеховскими
пулями гордо ходил, а перед своими мужиками стесняешься, а?
При виде гигантской алюминиевой кастрюли, до верху набитой сосисками,
слюнки потекли самопроизвольно, а желудок заурчал пуще прежнего, призывая
меня волком наброситься на пищу. Кетчуп, ломти ароматного черного хлеба,
бутылки с минералкой, апельсины и яблоки так аппетитно просились быть
поглощенными, что я, без лишних слов, сел на указанный стул и... И чуть не
взвыл от обиды. Рот не открывался! То есть, открывался так, что ничего кроме
тоненького ломтика сыра не лезло, упираясь в зубы. Да и сыра на столе не
было. Я разочарованно обвел взглядом офицеров, мол, как же так, еда есть, а
есть - не могу.
- Не можешь что-ли? Вот зараза, угораздило же так! - хрустя хлебной