"Джон Фаулз. Бедный Коко" - читать интересную книгу автора

выглядел гораздо обеспеченнее финансово, чем на самом деле, но в том, что я
живу словами.
Наверное, я очень скоро показался мальчику одним из тех, кто отнял у
него тайну - причем ту, которой он втайне жаждал обладать. Это почти гневное
заявление, что есть книги, которые он уважает; это явно заветное желание
самому написать книгу (показать, "как это по- настоящему", будто убогость
фразы не кастрировала ab initio[8] желание, которое выражала!). Этот
поразительный парадокс слова и поступка, заложенный в ситуации, - вежливый
разговор, пока он обворовывал комнату. Это наверняка достаточно осознанное
противоречие в его взглядах; это перескакивание с одной темы на другую...
Все это сделало сожжение моей книги, на его взгляд, более чем оправданным
символом. Ведь на самом деле сжигался "отказ" моего поколения передать
дальше какую-то свою магию.
Моя судьба, вероятнее всего, решилась, когда я отверг его пожелание,
чтобы я сам написал о нем. В тот момент я принял это желание за своего рода
дендизм, нарциссизм - называйте как хотите. Печатный текст как зеркало для
эго. Но я думаю, на самом деле он искал - во всяком случае,
бессознательно, - приобщения к магической силе... и возможно, потому, что не
мог поверить в ее существование, пока ее не приложили бы к нему самому. В
определенном смысле он положил собственную потребность на чашу весов против
того, что я назвал давно умершим романистом, и больше всего его, вероятно,
возмутило приложение драгоценного дара магии слова, в котором ему было
отказано, всего лишь к еще одному неизвестному магу слов. Я знаменовал
запертый магазин, элитный клуб, некое замкнутое в себе тайное общество. Вот
что, почувствовал он, ему требовалось уничтожить.
Я не утверждаю, что все исчерпывалось только этим, но я убежден, что в
этом заключена самая суть. Да, конечно, обвинение всех нас, старых и
молодых, кто все еще ценит язык и его мощь, очень несправедливо. В своем
большинстве мы волей-неволей делали что могли, лишь бы слово, его тайны и
магия, его науки и его искусства смогли выжить. Истинные злодеи недоступны
индивидуальному контролю: торжество визуальности, телевидения, учреждение
универсального необразования, социальная и политическая (может ли кто-нибудь
из античных мастеров языка стенать в своей могиле громче Перикла?) история
нашего неуправляемого столетия, и только Небу известно, сколько тут еще
действует факторов. Однако я не хочу рисовать себя невинным козлом
отпущения. Я верю, мой юный бес в одном совершенно прав.
Я действительно был виновен в глухоте.
Я сознательно дал этому рассказу темное заглавие и непонятный эпиграф.
Прежде чем выбрать первое, я испытал его на многих подопытных кроликах.
Общее мнение, видимо, склоняется к тому, что "Коко" значит что-то вроде
"бедный клоун". Это сойдет для первого слоя его значения, однако я не хотел
бы, чтобы его связывали только с одним из двух действующих лиц в рассказе
или чтобы все ограничилось таким толкованием. Коко тут не имеет никакого
отношения к Коко с красным носом-пузырем и в рыжем парике. Это японское
слово и означает достойное сыновнее поведение, должное почитание отца сыном.
Последнее слово останется за моим неудобопонятным эпиграфом, который
послужит приговором и отцу, и сыну. Он с печальным предвидением порожден
одним из вымерших языков на наших островах - старокорнуолским.
Слишком длинен язык, а рука коротка,
Но землю свою потерял безъязыкий.