"Виктор Федоров, Григорий Березин. Меч и щит " - читать интересную книгу автора

больше не слушал и не слышал. Не слушал, потому что и так прекрасно знал все
перипетии битвы при Нервине, поскольку о ней писали, и рассказывали, и даже
пели все, кому не лень, а не слышал, потому что слишком громко клял себя в
душе за глупость. Ведь во всех известных мне балладах и повестях, таких как
"Сага об Эглейве" и "Герой в рваных штанах", и эпических поэмах вроде
"Сказания о Божественном Мече", более чем прозрачно намекалось на
романтические отношения между великим героем (а возможно, даже богом)
Глейвом-Мечом и наследной принцессой Антии. И я не в первый раз остро
пожалел, что рядом со мной нет того, кого я всегда считал родным отцом,
короля Архелая с его светлым умом. Архелай бы мигом объяснил, что я
просто-напросто пал жертвой литературных штампов. Ведь злой колдун,
прекрасная (и зачастую глупенькая) принцесса и спасающий вторую от первого
герой-воин - это стандартный набор масок в эпической поэзии и прозе. А
маска - она и есть маска, время над ней не властно, она всегда остается
неизменной. И превращение молоденькой принцессы в мудрую государыню
сочинителей поэм заинтересовать не может. Вот почему я никогда не
отождествлял ту пылкую юную героиню поэм и сказов со знакомой мне с детства
сдержанной, зрелой женщиной, державшей руль государственного корабля
железной рукой в бархатной перчатке. Зато сейчас я смотрел на мать так,
словно увидел ее в первый раз, и пытался представить себе, как она выглядела
двадцать лет назад. До меня вдруг дошло, что тогда она была моложе, чем я
теперь. Да, вероятно, она была именно такой, какой ее живописуют поэты: в
таком же темном платье, только куда более коротком - выше колен, и с таким
же поясом из бронзовых пластин на осиной талии, и в мягких кожаных сандалиях
со скрещивающимися на стройных икрах тонкими ремешками. Подобная девушка
непременно вызовет у всякого настоящего мужчины, даже если он демон или бог,
стремление защитить ее от любых опасностей, кроме исходящих от него самого.
Впрочем, я-то готов был защищать и ее саму, и ее королевство, даже сейчас,
хотя она сильно изменилась. Вот только она, похоже, не нуждалась в таком
защитнике...
- ... И в тот миг, когда мы предавались страсти, - продолжала мать, -
он вдруг закричал, словно от страшной боли, и исчез, растворился, пропал,
словно его и не было. Только лежавшие в изголовье ножны его большого меча,
который он называл Кром, свидетельствовали, что он все-таки был. Человек,
называвший себя Мечом, сгинул так же внезапно, как и появился, видимо,
благодаря какой-то магии. Потом... - Тут мать пожала плечами. - Потом ко мне
посватался царь Левкии Архелай. Я не надеялась когда-либо вновь увидеть
Глейва и поэтому ответила Архелаю согласием. Остальное ты знаешь. После
устроенного Глейвом разгрома нам удалось сравнительно легко объединить всю
Антию, и все последующие годы мы жили довольно мирно, если не считать
набегов северных варваров, нападений вратников, вылазок жунтийцев и налетов
грабителей из Михассена, но с ними наше войско справляется без большого
труда.
- Король... - Мне нелегко далась эта замена привычного "отец" на титул,
но голос мой не дрогнул и лицо тоже осталось неподвижным. - Король знал об
этом?
- Да, знал. И ты ни в чем не можешь его упрекнуть. Он всегда обращался
с тобой так же, как и с Демми и Ари, если не лучше. Но трон Антии должен
перейти к его сыну. А твое наследие - здесь. - Она поднялась на ноги,
достала с полки, из-за футляров с рукописями, черные лакированные ножны. -