"Елена Федина. Белая тигрица " - читать интересную книгу автора

- А это в его понятии - сильный, целеустремленный и неразборчивый в
средствах. Чтобы все боялись.
- Понятие времен Эриха Второго.
- Отец воевал под его началом и был ему предан и душой и телом.
Соответственно, все черты короля: жестокость, грубость, властность,
прямолинейность, - казались ему высшими добродетелями. Король - это эталон.
Тогда многие так считали. Это сейчас другой король и другая мода, да и воюем
меньше, все больше наслаждаемся.
- Так может, твой отец уже переменил свои взгляды? Его образец
настоящего мужчины благополучно скончался недалеко от того места, где мы с
тобой сидим. И не спасла его ни воля, ни целеустремленность.
- Он не из тех, кто меняет свои убеждения. До сих пор ставит свечки за
упокой своего незабвенного Эриха. Он по натуре раб, ему нужен кумир, пусть
даже мертвый.
- Ты что, его видел?
- Странно, да? Что поделать, я навещаю его иногда, отец все-таки.
Изольда об этом не знает.
- А ты его не боишься?
- Я от него никак не завишу. И потом, я теперь сильнее его. Кстати,
Мартин, нам давно пора домой.
Обратно ехали медленно, лес постепенно остывал от дневного зноя, но
закат с вечерней прохладой были еще далеко. Мы опаздывали, но какая-то
блаженная усталость не позволяла двигаться быстрее. Ольвин наконец вышел из
задумчивости, в которую его ввели, очевидно, мои расспросы об отце, и
вспомнил обо мне.
- А ты уже бывал в этих местах?
- Приходилось. Я служил тогда графу Андорму, а он зять барона Оорла.
- Андорм? Столичный франт, если я не ошибаюсь?
- Один из любимцев короля. Но король переменчив как женщина, в
последнее время мой граф не очень-то в чести при дворе.
- До нас тоже иногда доходят дворцовые сплетни.
Ольвин выразительно поморщился.
- Тебе не нравится наш король? - усмехнулся я.
- Мне кажется, у нас вообще нет короля, - ответил он, - Эрих Второй был
жестокий человек, но он хоть не разбазаривал казну так бездумно и бездарно.
Его боялись. Он знал, чего хотел, и как этого добиться, и если б Оорл не
постарался...
От досады или нарочно, но он проговорился.
- Ты же утверждал, что это сплетни, - напомнил я, - что Эрих Второй
умер от сыпной лихорадки?
Ольвин посмотрел на меня, но не ответил, хотел, чтоб я сам что-то
понял. Что? Что он не так прост, как кажется? Что он знает гораздо больше,
чем положено простому смертному акробату? Что его что-то гложет, но он не
может рассказать об этом? Или это опять моя неуемная фантазия?
- Цветов надо нарвать, - неожиданно сказал он, - иначе нам влетит за
опоздание.
Предложение было весьма разумное.

. *
.