"А.Г.Федоров. Оракул Петербургский (Кника 1, Интрига-безумие-смерть) " - читать интересную книгу автора

соотечественников от святотатства не увенчались успехом.
Местность горы Парнас поражает угрюмым величием: узкие долины зажаты
в тиски отвесных скал, покрытых вековыми елями и густой, цепкой порослью,
создающими по некоторым склонам непроходимые глухие заросли. Контрастом
бурному потоку жизни дикой природы выступают лысые места каменных
массивов. Они переливаются в лучах палящего солнца слепящими отблесками,
вызывающими впечатление цветовой музыки - торжественной, громогласной,
трагической.
Цветовая гамма управляется всевластным дирижером - временем суток,
поворотом солнечной громадины, а ночью - холодным лунным диском и
мириадами ярчайших звезд. Большие и малые светила, пульсируя, словно
подмигивают всему живому на Земле, подбадривая людей и животных в вечном
усердии, подчиненном Божьей формуле - "плодитесь и размножайтесь".
В лесах водились медведи, волки, кабаны, серны - вся эта дикая
живность дополняла эффект угрюмости и величия издаваемыми ночными звуками,
неожиданным мельканием или колдовской неподвижностью одиноких фигур,
застывших в магическом ступоре на вершинах отвесных скал, на фоне
огненно-красной закатывающейся за горизонт солнечной короны. Чувство
приобщения к таинственности и величию охватывало созерцателя меняющейся
лунной фигуры - хозяйки кромешной тьмы и райски теплой ночи.
Световые монументы и барельефы животных и растительности вызывали
незабываемый восторг. Но трудно даже себе представить, как могло
проникнуть на неприступную, отвесную скалу живое существо и застыть там в
Божественном очаровании. Видимо, и они околдовываются красотой
первозданной стихии, наслаждаются и заряжаются от нее энергией жизни,
эстетическим наслаждением от драгоценного подарка судьбы - присутствия при
Божественном таинстве.
Контрастом - ландшафтным антиподом грозному великолепию были
плодородные долины, угодливо и покорно распластавшиеся у основания гор.
Бархатная растительность умиляла пластичностью и нежностью, мягкостью и
ласковостью. Изящное колдовство дарило те свойства бытия, без которых не
возможны любовь и наслаждение.
Неповторимый гротеск "бесконечности" создавала бескрайняя морская
гладь, открываемая широкими воротами Коринфского залива. Ее свойства
вызывали ощущение возможной, безграничной, но опасной свободы. Изящная
цветовая гамма вырывалась из узких ущелий, перетекая в гипнотизирующую все
живое и мертвое чистейшую лазурь. Целомудрие морской глади создавало
иллюзию защищенности от невзгод. В нем как бы растворялась предрассветная
мгла, его силой и властью отталкивались от горизонта тяжелые ночные
облака, разрывалась в клочья летаргия ночи, таял дремотный сон отдохнувшей
природы. Свидетели такого колдовства - люди, звери, деревья и скалы -
застывали в неописуемом восторге, страхе, радости и наслаждении.
Бог, только он, мог выбрать столь живописное место для своих
многозначительных деяний, для разговора со слабыми и грешными людишками.
Миссию рупора должны были выполнять избранные, доверенные Божьей воле
лица, свидетели его всемогущего разума, безошибочного проведения. Создание
здесь великого храма напрашивалось само собой. Словно в насмешку над
формальной логикой, пришло на землю утверждение, озвученное непростым
человеком: "Избранные проверяются ямой". В том месте уже была вырыта
глубокая яма. Приковылявшие к ее краю души низвергались в бездну