"Евгений Александрович Федоров. Большая судьба (Роман)" - читать интересную книгу автора

немца, признался Аносов.
- Ох, как это нехорошо, - мужичья песня! - кисло морщась, перебил
воспитатель.
- Песня эта народная! - с достоинством поправил Павел.
- Вы глюпый мальчик, ничего не понимайте. Это недопустимая песня.
Потому что вы глюпый и плёхо разумеете, я не буду сечь розгой, буду только
разъяснять, что значит эта песня... В другой раз за такие слова я уволю
вас из корпуса...
Медленным, скрипучим голосом он стал "пилить" Аносова. Тягостно было
его слушать. Павлуша стоял "соляным столбом", затаив дыхание, и молчал.
Остермайер по-иезуитски отчитывал кадета. Видимо, воспитателю это
доставляло большое наслаждение. Юноша, подняв голову, смело посмотрел в
серые враждебные глаза своего мучителя и хотел сказать дерзость, однако
сдержался. Между тем Остермайер тягуче поучал:
- Вы не должны брать плёхой пример с темный русский мужик. Что знает
он? Он имеет только обыкновенный топор и простой пила. А что можно сделать
этим инструментом? - педагог вопросительно посмотрел на кадета.
Аносов с достоинством ответил:
- Наши плотники этими простыми инструментами делают самые точные
приборы, даже корабли...
- Уйди прочь! - сорвался Остермайер и выгнал Аносова из кабинета.
С тех пор Павел, как и все товарищи по корпусу, тщательно избегал
Остермайера.
Время шло. Аносов легко втянулся в новую жизнь. Ранние побудки,
быстрые сборы к учению и работа весь день по точному расписанию нравились
ему: еще в доме дедушки его приучили к трудолюбию и аккуратности.
Хлопотливый день у Сабакиных начинался с первыми проблесками зари. Хорошо
было утром вскочить с нагретой постели и до завтрака выбежать на улицу.
Летом Павлуша купался в заводском пруду. Над водой еще колебался редкий
сизый туман, а камыши и травы сияли крупной холодной росой, когда он
бросался в глубь. Студеная вода обжигала тело, и вскоре по всем жилочкам
разбегалось тепло. Ах, какая неукротимая и возбуждающая бодрость
охватывала его! Целый день он чувствовал себя превосходно. А зимой не
плохо было перед завтраком пробежать по морозу. Это бодрило и поднимало
настроение. Точный, размеренный режим жизни в корпусе совпадал с порядками
в дедушкином доме.
Кроме того, здесь нашлись и свои радости - книги. В корпусе была
хорошая библиотека, и много свободных часов Аносов проводил в ней. Книги
открыли ему чудесный, широкий мир. Он много читал о строении Земли, о
тайнах недр и путешествиях русских людей в далекие края. Больше всего он
полюбил книгу М. В. Ломоносова по металлургии. Эту науку в Горном корпусе
преподавали профессора Архипов и Чебаевский. Эти труженики любили и хорошо
знали свой предмет. Свои лекции ученые сопровождали демонстрацией изделий
из металла и булатов. Высокий Архипов раскладывал на столе сабли и
старинные булатные клинки. Тут были и черкесские кривые сабли, и турецкие
ятаганы, и римские прямые мечи, и дамасские кинжалы. Профессор поднимал
старинный булат над головой, и с ручьистой синевы, казалось, струились
серебристые искорки.
- Прекрасен сей благородный металл! - потрясая клинком, восторженно
восклицал профессор. - Вглядитесь в него; какая простота и благородство