"Евгений Александрович Федоров. Большая судьба (Роман)" - читать интересную книгу автора

повеселел. Все облегченно вздохнули. Директор Дерябин, сидевший рядом с
министром, что-то шепнул ему. Вельможа благосклонно кивнул в знак
согласия, и тогда Андрей Федорович поднялся и военным шагом подошел к
столу; взяв поднос, он бережно вручил его министру.
- Илья Чайковский! - громко вызвал директор, и на хорах в этот миг
раздались торопливые и возбуждающие звуки труб и литавр.
- Иди, Илюша! - весело напутствовал друга Аносов.
С нежным румянцем на щеках Чайковский вышел из рядов и приблизился к
министру. Тот прищурил на кадета близорукие глаза и взялся за золотую
медаль.
- Молодец Чайковский, ты теперь шихтмейстер! Верно служи государю и
отечеству! - внушительно сказал он и вручил вновь произведенному горному
офицеру золотую медаль. Илюша поклонился, пуще покраснел и поблагодарил.
- Павел Аносов! - опять провозгласил Дерябин.
Под звуки курц-марша крепко сбитый Аносов неторопливым шагом прошел
вперед и вытянулся в струнку перед министром. Свежий румянец и ясный
взгляд серых умных глаз Павлуши привлекли внимание вальможи. Директор
выдвинулся вперед и учтиво сказал гостю:
- Ваше высокопревосходительство, обратите внимание на сего питомца:
он лучший ученик по металлургии и при этом оказал весьма изрядные успехи в
изучении родного языка.
- Превосходно! - улыбнулся старик. - Что ж, Аносов, ты можешь
прочесть стих, достойный сего великого часа в твоей жизни?
- Могу! - смело ответил Павел, и волна вдохновения подхватила его. -
Дозвольте из ломоносовской оды прочитать вам?
- Мы все слушаем! - министр склонил седую голову и стал ждать.
Аносов поднял лицо и звонким голосом прочел:

О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать...

- Отрадно слышать! - сказал министр, обращаясь к директору корпуса, и
легонько захлопал в ладоши. За ним стали рукоплескать и гости. Вновь
произведенный шихтмейстер поклонился.
- А о Рифеях помнишь? - вдруг спросил вельможа.
- Помню! - улыбаясь ясными глазами, ответил Аносов.
- Скажи! - приказал гость, и глаза его по-молодому блеснули.
В зале прозвучали вещие слова, которые юноша неторопливо чеканил
строка за строкой:

Пройдите землю, и пучину,
И степи, и глубокий лес,