"Георгий Федоров "Басманная больница" (повесть ) [H]" - читать интересную книгу автора

многое знают друг о друге.
Я уже знал, что Мустафа-татарин из московских дворников, династии
которых и доныне не перевелись в столице, как исчезли, например,
татары-старьевщики, бродившие по дворам н монотонно кричавшие:

"Старье берем, бутылки покупаем", или китайцыпродавцы пищалок и
разноцветных бумажных игрушек, а также непревзойденные прачки, работавшие
в так называемых "китайских прачечных".

Марк Соломонович много раз на дню сам заявлял, что он сапожник. В этом
была и правда, и нечто от того смирения, которое паче гордости. Ведь он
был не просто сапожником, а классным модельером дамской обуви.

Дмитрий Антонович служил чиновником в какомто из престижных
министерств, кажется внешней торговли. Он отличался довольно обычной для
многих министерских работников того времени серостью, консервативностью,
чтобы не сказать убогостью, мышления, приверженностью к тому, чтобы все
явное делать тайным.

У Павлика ни о чем как-то не хотелось и узнавать.
Все заслонила его ужасная травма. А все-таки я спросил его:

- Пашка, почему профессор сказал, что ты с ним одного поля ягода?

На это Павлик хмуро ответил:

- Сказал, значит, знает. А ты не завидуй-завидовать нечего.

И я отстал от него.

Ардальон Ардальонович был старым московским адвокатом, по слухам, очень
богатым во время нэпа.
У него были камни в печени, а операция почему-то противопоказана.
Дунаевский пытался что-то сделать и так...

Наутро Лев Исаакович, хотя и более бледный, чем
обычно, был на обходе. Мне он велел продези нфицировать шов, удалить
катетер, разрешил садиться и поворачиваться на левый бок. Я почувствовал
большое облегчение. Внимательно осмотрев Ардальона Ардальоновича, он
сделал ему какие-то новые назначения, тут же записанные дежурной сестрой
Любой.

Дмитрий Антонович получил тот же ответ на вопрос, который задавал
каждый день.

Когда Дунаевский спросил Марка Соломоновича, есть ли у него жалобы,
тот.. помедлив, видимо поколебавшись, сказал:

- Нету, нету, Льва Исаакович, но вот мы все...
Однако Дунаевский резким движением руки прервал его и перешел к