"Георгий Федоров "Басманная больница" (повесть ) [H]" - читать интересную книгу автора

сероватым.

- Вам было здорово больно ночью, Ардальон Ардальонович,- догадался я,-
может, полежите еще?

- Вы на редкость сообразительны,- насмешливо ответил он,- однако, как
говорили еще древние римляне, "Ignavia est jacere dum possis surgere" -
постыдно лежать, если можешь подняться.

Собрав свои туалетные принадлежности, он удалился. Седые волосы его
были разделены ровным пробором и тщательно уложены, как будто он только
что пришел из парикмахерской.

Тишину, установившуюся в палате, через некоторое время нарушил Павлик:

- Куда слинял этот жид пархатый и где он запропастился?-зло спросил он,
не открывая глаз.

- Ну, чего ты, Пашка,- ответил я,- наверное, для тебя же за теплой
водой пошел, а ведь это через всю больницу тащиться надо аж до самого
морга.

Павлик смолчал, видно, боли не так уж сильно мучили его. А вскоре
появился Марк Соломонович, и в руке его и в самом деле дымился кувшин.

- Будем умываться, сынок,-обратился он к Павлику и, когда тот замотал
отрицательно головой, ласково добавил:-Это в вашем Евангелии от Марка,
моего тезки, сказано, что книжники и фарисеи укоряли Христа за то, что его
ученики ели хлеб немытыми руками. И они таки были правы, эти книжники и
фарисеи,- добавил он, сдвинув с груди Павлика одеяло, и тщательно вымыл
ему лицо, руки и грудь. Павлик отфыркивался и отругивался во время этой
довольно длительной процедуры. Тем временем все койки в нашей палате
оказались снова занятыми. Наступило затишье. Оно продолжалось недолго. С
бренчанием вкатила Галя в палату небольшой столик на колесиках и, набрав в
шприц раствор пенициллина, направилась к первой от двери кровати слева, то
есть к моей. Пенициллин тогда считался панацеей от всех бед. Его кололи
всем и помногу, а особенно послеоперационным больным. Я невольно съежился.
Не знаю, как их там обучали в фельдшерском училище, но делать уколы Галя
явно не умела. Впрочем, может, и учили хорошо, просто Галя боялась. Она
подошла ко мне, откинула одеяло, поставив иглу шприца почти параллельно
ноге, стала медленно вводить его под кожу. Сжав зубы, я старался не
показать, какую мучительную боль она мне причиняет. Так же поступали и
другие, щадя Галю с ее молодостью и неопытностью. Только Марк Соломонович,
видно еще не остывший после перепалки с Павликом во время умывания, не
выдержал и проворчал:

- Девушка, скажи, у тебя есть сердце?-потирая то самое место, в которое
только что получил укол.

Бледная после ночного дежурства Галя снова вспыхнула и, пробормотав: