"Георгий Федоров "Басманная больница" (повесть ) [H]" - читать интересную книгу автора

- А иди ты сам, тоже, начальничек выискался,- прошептал Павлик, и я
понял, что боль у него стала утихать.

...Не заметив, как и уснул, я продрал глаза в шесть часов утра, когда
было уже давно совсем светло. Один за другим просыпались и мои
сопалатники. Галя, неслышно проскользнув в палату, по очереди дала каждому
из нас термометр. Все подчинились, кроме Павлика, который посоветовал ей
сунуть термометр в задницу дежурному врачу, после чего Галя, покраснев,
убежала.

Первым встал Мустафа, натянул выцветший, неопределенного цвета халат,
из-под матраца вытащил .маленький коврик, встал на нем на колени и,
озаренный яркими солнечными лучами, принялся горячо молиться, неслышно
шевеля губами. Узкие, слегка раскосые глаза его были полузакрыты, круглая
голова с черными с сильной проседью коротко остриженными волосами подолгу
касалась пола, и он застывал в такой позе.

Семидесятипятилетний сапожник Марк Соломонович поднялся во весь свой
богатырский рост. потянулся, надел пижаму, пробурчал:

- Мир вам. Благословен ты, господь наш, владыка вселенной, сохранивший
нас в живых и поддержавший нас и до этого времени.

После чего он зажал в свой могучий кулак ножку от тумбочки и начал
высоко поднимать и опускать ее.
Он и раньше так делал, и, по его мнению, это называлось зарядкой. Когда
я как-то сказал ему, что тумбочка вовсе для зарядки не нужна, то он упрямо
ответил, что даже мельница не машет крыльями впустую, а крутит жернова, а
уж человек тем более. Тогда я смирился с таким ответом, но сейчас, когда
он недавно перенес операцию, это было уж слишком:

- Марк Соломонович! Поставьте сейчас же тумбочку на место!

- Вам не кажется. Гриша, что это неприлично - делать замечания
человеку, который вдвое старше вас?-сварливо осведомился Марк Соломонович.

- Не кажется,- отрезал я,- совершенно не кажется.

- Видит бог, я не хотел бы служить в солдатах при таком сержанте, как
ты, Гриша,- ответил он, но тумбочку все-таки поставил. Потом взял большой
кувшин, полотенце, мыло, пасту, зубную щетку и ушел из палаты, освободив
поле боя. За ним, после долгих прокашливаний. отсмаркиваний и кряхтений,
последовал Дмитрий Антонович. По пути он пихнул Мустафу и презрительно
бросил:

- Лоб в дерьме измажешь, ты, хурды-мурды.
На что Мустафа, впрочем, не ответил.
Проснулся и Ардальон Ардальонович, сел на кровати, поднял руку в знак
приветствия. Худое лицо его, обычно бледное, было сегодня каким-то