"Георгий Федоров "Басманная больница" (повесть ) [H]" - читать интересную книгу автора

невидяще устремлены на потолок. Лоб и лицо покрывали капельки пота. Нижняя
губа закушена, и из нее по подбородку неспешно стекала тоненькая струйка
крови.

- Пашка,- решительно сказал я,- не валяй дурочку, постони.

С трудом раскрыв рот, он грозно прошептал:

- Помолчи, фрайер, не ори, а эта, ссученная, тоже, иллюминацию
засветила среди ночи.

- Брось,- миролюбиво оборвал я,- все спят.
Свет я и сам просил не зажигать. И потом, я такой же фрайер, как и ты.
Просто ты черт знает где поднабрался разных словечек, а что к чему и сам
не знаешь. Потом я поднял глаза на Галю:-Кончила?

Она кивнула, и я не допускающим возражений тоном потребовал:

- Сделай ему укол, два грамма морфия.
Галя слабо запротестовала:

- Ему уже делали сегодня три раза. Больше нельзя, да и препарат
учетный, знаете, как мне влетит!

- Ссученная и есть,- зло бросил Павлик.

- Не обращай на него внимания. Ты что, не видишь. как он мучается?
Сделай укол, а ампулы раздави. скажешь - разбила. А в случае чего я
поговорю со Львом Исааковичем.

Галя послушно принесла шприц, уже наполненный чем надо. и, побледнев,
откинула одеяло и простыню на проволочный каркас, возвышавшийся над телом
Павлика от конца ног до того места, где когда-то был у него таз, мочевой
пузырь и все прочее, а теперь - одна зияющая рана со сгустками гноя и
какими-то фиолетовыми затвердениями. Лев Исаакович под общим наркозом
извлек из этого месива осколки от раздробленных тазобедренных костей,
проложил коекакие коммуникации, но все равно любое прикосновение, а уж тем
более простыни и одеяла, еще более усиливало его немыслимую боль. Сосед по
палате Марк Соломонович своими толстыми, но такими сильными и ловкими
пальцами сделал над изуродованным телом Павлика проволочный каркас, и
теперь только на груди и на плечах его лежали простыня и одеяло, ниже они
помещались на этом проволочном каркасе.

...Галя, побледнев и полузакрыв глаза, сделала укол, явно не слишком
удачно. Павлик снова закусил губу, но промолчал. После того как Галя
кое-как справилась, я попросил:

- Погаси свет и уходи,- а когда она ушла, ехидно поинтересовался у
Павлика:-Пашка, ведь она же тебя очень больно на иглу посадила. Что же ты
ее не обложил?