"Павел Ильич Федоров. Глубокий рейд (Генерал Доватор #1) (про войну)" - читать интересную книгу автора

"Может, у нас теперь тоже дождь идет..." И вспомнилось Захару, как
однажды бежала с поля его бригада под проливным дождем. Девчата, шлепая
друг друга ладонями по мокрым, прилипшим к телу кофтенкам, неслись по
станице наперегонки. Анютка бежала немного впереди Захара, быстро семеня
сильными, забрызганными грязью ногами. Поворачивая голову, она улыбалась
Захару сверкающими в черных ресницах глазами...
Павлюк сел на диван, сладко зевнул, сказал:
- Дождь идет... Говорят, к нам новый командир приезжает...
Торба молча встал и подошел к столу.
- По званию - полковник, лейтенант Гордиенков рассказывал. Очень,
говорит, свойский командир. Пятнадцать лет служит в армии.
Захар молча снял автомат, положил на диван. Сел за стол, вынул из
кармана сложенную вдвое ученическую тетрадь, вырвал один листок и,
нацелившись карандашом, призадумался.
- Письмо собрался писать? Жене или матке? - спросил Павлюк.
- Иди ты, милый, знаешь, куда? - огрызнулся Торба. - Ты мне не мешай,
а то прогоню!..
"Дорогая Анна Митриевна, - писал Захар Торба, - получил я ваше
письмецо, которое вы так хитро положили в перчатки, и поимел таку думку,
що взять нужно самый огромадный дрючок, а сучья не обрубать, и бить меня
так, щоб люди дивились. Был я вроде шелудивого бычка, который всю жизнь не
может слинять, а все ходит с клочьями шерсти. Один раз слинял, когда
служил в Красной Армии. А як приехал до дому, снова трошки оброс. Зараз я,
Анюта, слинял так чисто, як тот жеребенок по весне. Был я как кривое
полено, которое не уложишь ни в один рядок, а вот на войне выпрямляюсь. И
стыдно мне, что учинил я вам такое лиходейство. Зараз прочитал я ваше
письмо, и сумно мне стало и горько за то, який я был дурень..." - Захар
сильно нажал на карандаш и сломал его.
В сенцах заскрипели половицы. Кто-то, позвякивая шпорами, шел в штаб.
Торба поднял голову. Перед ним стоял незнакомый командир в бурке с
широчайшими плечами.
- Сюда нельзя, - проговорил Захар вставая.
- Почему нельзя? - спросил вошедший.
- Приказано в штаб посторонних не пускать, - ответил Торба.
Командир насмешливо взглянул на Захара и подошел к дивану, у которого
стоял с карабином в руках Павлюк.
- Товарищ командир, зараз я на посту и шутковаты не люблю...
Не обращая внимания на слова Торбы, командир взял лежавшую на столе
бумажку, прочитал ее, покачал головой, усмехнулся, спрятал бумажку под
бурку, - должно быть, положил в карман. Это вывело Торбу из себя, и он
решил поступить по всем уставным правилам. Но тут произошло нечто такое,
что заставило Захара понять свою непоправимую ошибку: командир в бурке
взял лежавший на диване автомат.
- Павлюк! - хрипло прошептал Торба.
Но тот нерешительно переложил карабин из одной руки в другую и,
моргая, растерянно посматривал то на командира, то на Торбу.
- Положите автомат, товарищ командир, - проговорил Захар и решительно
шагнул вперед. Казалось, еще секунда - и он бросится на командира.
Командир вызывающе прищурил глаза и властно крикнул:
- Но-но! - и отвел затвор автомата.