"Павел Ильич Федоров. В августовских лесах (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Александр ему позвонил и пригласил.
- Дорогая Клавдия Федоровна, - с досадой в голосе и раздражением
говорил Кудеяров. - Женюсь-то все-таки я! Список-то гостей надо было
согласовать со мной. Не хотели мы приглашать никаких гостей. Все это не
так получается, как я думал...
- Это уж, прости, моя вина: я попросила Александра позвонить и даже
предложила Зиновию Владимировичу быть твоим посаженым отцом. Он
согласился. У тебя родителей нет, и он все-таки твой начальник,
отец-командир. С ним надо считаться.
- Очень строгий начальник, - робко заметила Галина, видевшая этого
страшноватого, некрасивого офицера на собрании, когда он приезжал к ним
делить помещичью землю и очень сердито говорил о пане Гурском.
- Я сейчас в отпуске и сам собой командую! - горячился Кудеяров.
- Какой герой, а? - пробасил вошедший вместе с Шариповым майор
Рубцов.
Вид у майора был действительно грозный. Плотный, тучный, на коротких
ногах, он, казалось, сразу же занял собой много места в комнате. Его
большой, длинный, оседланный роговыми очками нос занимал почти половину
узкого лица. Под кончиком носа торчали ровно подстриженные седоватые
усики. Из толстогубого рта раздавался громкий и редкий по густоте бас:
- Герой, герой! Прямо Хаз-Булат! Коней взнуздал, в отпуск собрался
скакать. А ведь не представляет соколик, что ему враз можно крылышки
подрезать. Кто его в отпуск-то направляет? Я или он сам себе хозяин?
Забыл, соколик, что я могу присесть за этот стол, написать две фразы:
"Отпуск отложить. Лейтенанта Кудеярова вернуть к исполнению служебных
обязанностей".
- Вы, Зиновий Владимирович, никогда этого не сделаете! - вступилась
Клавдия Федоровна.
- Если этого потребуют интересы Красной Армии, я это непременно
сделаю! И притом я должен руководствоваться принципиальными соображениями.
Кроме всего прочего, я приглашен в посаженые отцы, а он что говорит? Что я
от этого Хаз-Булата слышу?
- Извините, товарищ майор, я просто... немножко погорячился.
Извините. Очень буду рад, если вы согласитесь быть посаженым отцом, -
багровея, заговорил Кудеяров, которого все время толкала в бок Клавдия
Федоровна.
- Вижу, как ты рад, вижу, - ворчал Зиновий Владимирович. - Ты бы
хоть, сокол, для приличия орлицу-то свою показал да представил, -
продолжал майор, искоса посматривая на невесту.
Кудеяров взял смущенную Галину за руку и подвел к Рубцову.
- Не знал я, дочка, что ты такая, - проговорил Рубцов, пожимая
оторопевшей Галине руку. - За храбрость хвалю, одобряю, ну, остальное
потом скажу, потом...
И больше, пока не сели за стол, Зиновий Владимирович не сказал
молодым ни слова. Разговаривая с Шариповым, он был рассеян и задумчив.
Только один раз пристально посмотрел на Галину. Клавдия Федоровна принесла
свои туфли и платье учительницы Шуры, за которым пришлось ехать на машине
майора Рубцова в бывшую усадьбу помещика Гурского. Все это она уговорила
девушку надеть. Длинное белое платье так шло к смуглому лицу Галины и так
разительно изменило ее внешность, что вошедший Иван Магницкий сразу и не