"Павел Ильич Федоров. В августовских лесах (про войну)" - читать интересную книгу автора

Разгромили всех мы панов,
Разгромили воевод
И на Немане, под Гродно,
Свой закончили поход!

Раньше никогда Августовские леса не слышали таких песен. И теперь
некоторая часть населения не понимала их или не хотела понимать. Но
молодежь Западной Белоруссии и Польши, впервые услышав их от советских
воинов, подхватывала на лету, переделывая на свой лад, начинала петь всюду
с юношеской восторженностью.
Владислав Михальский растерянно перекладывал тяжелую корзинку из
одной руки в другую. Как его Галинка, - а он уже давно считал ее своей, -
может петь такие скандальные песни?!
До сего времени он считал настоящими панами не только себя и своего
отца, но и всю семью Седлецких, а в особенности мать Галины, Стасю
Седлецкую. Она-то была настоящая пани, дочь каких-то давным-давно
разорившихся помещиков, и очень гордилась своим происхождением. А ее дочка
такие песни распевает...
- Почему ты, Галина, не показываешься? - тихим голосом спросил
Владислав и поставил корзинку на подоконник.
В ответ ему снова раздались въедливые, оскорбительные, как ему
казалось, слова песни.
- Может, тебе стыдно глянуть мне в очи за ту поганую песню, за свой
болтливый язык?
- Это мне-то стыдно? Это у меня болтливый язык, да? - снова раздалось
из комнаты. В створке окна показалось хорошенькое полудетское личико. На
щеках девушки, как и на выглядывавшем из корзины яблоке, рдел огненный
румянец, а в складках ярких розовых губ и в блеске рассерженных карих глаз
был неподдельно-лютый ребячий гнев.
- Это моя песня поганая?.. Подумаешь! Притащил орех в починку да
червивых яблок корзинку! В окно лезет не спрося, как то замаранное порося!
Та еще такими словами кидается! Геть! На вот! Собирай, а я и руками до
твоих яблок не притронусь...
Вслед за такими словами маленькая, в башмаке с деревянной подошвой,
сильная, голая до колен ножка сковырнула подарки с подоконника.
Перевернувшись в воздухе, корзинка из сухих прутьев с треском грохнулась
на землю. Крупные спелые яблоки и мелкие орешки покатились по протоптанной
у окна дорожке и рассыпались в запыленной и пожелтевшей траве.
Все это произошло так неожиданно, что мужчины не сразу смогли
опомниться; повернув головы, сидели, как идолы, с открытыми ртами. Первым
пришел в себя Владислав Михальский. Судорожно сжав кулаки, он рванулся к
окну, но там уже никого не было. Постояв немного, натянул конфедератку
почти до самых глаз и, нагнувшись, стал торопливо собирать раскатившиеся
яблоки.
- Эге! - глухо произнес Юзеф. - Вот, дорогой братка Олесь. Я тебе
говорил, чему могут научить твою дочку Советы. Русский лейтенант учит под
черемухой на канале, а русская учительница занимается с ней в комнатах
пана Гурского. Там у ворот я каждый день вижу коня того лейтенанта,
начальника заставы. И ты дозволяешь своей дочке дружить с этой учительшей,