"Павел Ильич Федоров. Витим Золотой (Дилогия, #2) " - читать интересную книгу автора

другие выжидательно покуривали. Цыган Макарка ел белый калач, принесенный
жалостливой, сострадательной русской женщиной.
Поджидая Маринку, Кодар, сутулясь, одиноко сидел на завалинке, часто
поглядывая на скрипящую калитку. В каждом селе, где этап останавливался на
ночь, Маринка приносила ему передачу, и, если конвойные не прогоняли, она
задерживалась до поверки, стараясь не попадаться на глаза Катаурову.
Приходил и Тулеген. Выбрав сухое место, он усаживался в сторонке и молча
ждал Маринку. Сегодня после грязной и тяжелой дороги друзья Кодара
запаздывали.
На широкую улицу большого степного поселка словно крадучись текли
тихие осенние сумерки. Над трубами вился мохнатый дымок. Пахло горящим
кизяком и укропом. Почти у каждого дома нелепо маячили кряжистые,
сучкастые ветлы. Кодару казалось, что они тоже целый день шагали по степи
вслед за этапом, вошли в село и устало раскорячились где попало... Одна
встала против окон волостного управления, другая у забора, третья на углу,
а самая крайняя загородила своей толщью скотопрогонный проход, оставив
небольшую тропочку. По ней сегодня и пробралась с узелком в руках Маринка.
Подошла к воротам.
На этот раз крошечные глазки Катаурова увидели ее сразу. Урядник
давно ждал этой встречи.
- А ну-кась погоди! - окликнул он и перегородил дорогу ножнами
шашки. - Куда топаешь?
- Ужин несу, - перекладывая узелок с руки на руку, смущенно ответила
Маринка.
- Кому? - жестко спросил урядник.
- Вы же знаете... - На строгом похудевшем лице Маринки застыла
растерянная улыбка.
- Я спрашиваю, кому? - Кузьма скосороченно прищурился.
- Куванышеву.
- А кто он тебе есть?
- Он мне муж, - ответила она быстро, предчувствуя, что пытка только
начинается. Сейчас она была в полной власти урядника.
- Где вы с ним венчаны - в церкви аль в татарской мечети?
Покусывая губу, Маринка молчала.
- Может, вокруг этой ветлы аль под степным стожком? Почему молчишь,
лахудра? Как мог допустить твой родитель, чтобы ты, казачья дочь, убегла к
басурману?
Ошеломленная неожиданной грубостью, Маринка испуганно попятилась.
- Он нашего, казачьего, офицера убил, защитника престола, а ты,
курва, ему крендельки и калачики носишь, а может, таким манером и
напильник подкинула!
Услышав брань начальника конвоя, к полуразрушенному забору начали
подходить арестанты. Подошел и Шустиков, а с ним и цыган Макарка.
- Эх, чавалы, как он ее стрижет! - сказал цыган.
- Ее, стерву, надо голиком остричь, - покосившись на Макарку,
продолжал урядник. - Совсем наголо. Да к столбу привязать, а рядом плеть
положить, чтобы порол ее каждый проходящий. Не я ее родитель, я бы ее
своими руками на кресте распял! Да я бы такую!.. - Истощив запас бранных
слов, Катауров поднял нагайку.
- Не смей! - вдруг пронзительно крикнул Николай Шустиков и,