"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

двенадцать. Две младшие, после Кызлгая, сестренки учились в Валиевской
средней школе и жили в интернате.
Ребятишки изучающе поглядывали на гостя, улыбчиво перешептывались и
сидели очень смирно. Отец крошил мясо и поочередно давал им глодать кости.
Они это делали с завидным, бесцеремонным аппетитом. Агафону очень и очень
понравилась эта ватажка черноголовых малышей. Тоже обгладывая мосол, он
смотрел на них и весело им подмигивал. Они сдержанно пыжились от смеха и
дарили его взаимными взглядами черных, с прищуром глазенок, прелестных
своей детской чистотой и лукавостью. Уезжая, он вынул из кармана десять
рублей и подарил на гостинцы этой милой, радостной компании - вчера
получил первую получку.
- Наверно, это не надо... - смущенно сказал Николай Иванович.
- На конфеты, - краснея, ответил Агафон.
- Привожу им гостинцев-то! Деньги имеем, не жалуемся. А они у меня
работящие мальчишки. Ну ладно. Спасибо, - чувствуя, что гость тоже
смутился, примиренно добавил отец. В душе ему даже понравилась простота
гостя.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Вечером, когда Агафон проводил Ульяну и вернулся домой, он застал у
себя гостя. В комнате сидел с ружьем в руках и ждал его Кузьма. Он был
тоже на комсомольском собрании и слушал пламенную речь Агафона. Кузьма
хотел поговорить с ним там же, но, увидев, что парня поймала девушка и
пошла с ним вместе, мешать не стал и решил дождаться на квартире.
Тому, что гость был с ружьем, хозяин не удивился. Кузьма почти
никогда не расставался с ружьем.
Агафон провел его в комнату и принес чаю. Принимая из рук хозяина
стакан, Кузьма без всяких предисловий сказал:
- Слышишь, Гафон, ты мне друг, да?
- Конечно, друг! - улыбнулся Агафон.
- У нас беда, Гафон.
- Что случилось? Какая беда? - смотря на суровое лицо молодого
чабана, встревоженно спросил Агафон.
- Балшая беда, начальник, - сокрушенно качая головой, ответил Кузьма
и расстегнул воротник потертого, но опрятного кителя. Он только осенью
отслужил срок в армии на афганской границе и вернулся в звании ефрейтора.
Однако любил носить все военное, потому что служил в пограничной
кавалерийской группе, имел значок отличника границы и постоянно носил его
на груди. Сейчас на нем были суконные офицерские брюки с зеленым кантом,
заправленные в новенькие остроносые сапоги, сшитые из яловой кожи его
отцом, - Николай Иванович был мастером на все руки.
- Да расскажи ты наконец, что произошло? - теряя всякое терпение,
спросил Агафон. Он еще мало был знаком с обычаями степняков: сначала
неожиданно огорошить себеседника мудрым вопросом, а потом уже исподволь
начать замысловатый восточный разговор.
- А то, что больно хорошо, что ты стал нашим другом, - держа чашку
обеими руками и медлительно попивая чай, с достоинством древнего аксакала
ответил Кузьма.