"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

- А ты, обжора, чего расхрюкался? - повернувшись к курносой морде
хряка, крикнула она. - Все тебе мало, махмут ненасытный! Сидишь, как
татарский мулла, за блюдом махана и лопаешь по три корыта в день... Я уж,
басурман, для твоего сальца-то две кадушки приготовила. Ты у меня
дождешься праздничка... - Но боров, сверкая морковным на носу пятаком, на
ее слова только глупо моргал маленькими, заплывшими жиром глазками.
- Сальце-то у тебя дай боже! Опять зятек Мартьяшка будет жир жрать да
над тещей изгаляться...
Расстроенная потерей почти целого ведра молока, Агафья Нестеровна
покинула хлев и скрылась в сенцах.
Она снова вышла на скотный двор и дала корма курам, уткам, индюку с
индюшкой, всему рогатому скоту, в том числе двум пуховым козам с четырьмя
маленькими козлятами, и выпустила ранее накормленных двух гусынь и
длинношеего гусака. Кормила она их в первую очередь потому, что они
поднимались чуть свет и начинали гоготать на весь поселок, не давая
Агафону спать.
Агафон дивился хозяйской сноровке, изворотливости, наконец,
работоспособности, с какою она с утра до ночи хлопотала вокруг своего
обширного дома и даже успевала вязать очень ценные платки из козьего пуха.
Он уже знал от Ульяны, что его хозяйка два раза в год выезжает к своим
родственникам с большими чемоданами. Сестра ее жила где-то в Ставрополе, а
младший брат - в Кустанае. Всем было ясно, что она сбывает там пуховые
платки. Это делалось весьма аккуратно и расчетливо. Обо всех делах тещи
догадывался и Мартьян, он как мог воевал с нею и Варварой, но его действия
пока были малоуспешны. В доме жили два коммуниста, комсомолец и ничего не
могли поделать с пожилой домовитой Агафьей Нестеровной. Она все хозяйство
держала в своих хватких руках и чувствовала себя полным властелином. Зачем
ей такое хозяйство? Ведь в семье три пары рабочих рук. Заработок Мартьяна,
Феди и Варвары полностью обеспечивал их потребности. В сельмаге можно
покупать и свежее мясо. А молоко рабочим и служащим доставлялось из того
же отделения. Правда, чабаны на кошарах имели лично им принадлежащий
скот - коров и овец, но они жили совсем в иных условиях. Кошары отдалены
от центрального участка на большие расстояния, в горы. Почти все чабаны
были люди многосемейные. Старший чабан шестой кошары, Николай Иванович
Байсургенов - отец Кызлгая, имел десять детей и до сего времени жил в
саманном азбаре. Без собственных коров и овец семья пока жить не могла. К
тому же Николай Иванович был прирожденный кочевник, привыкший жить в степи
и постоянно питаться мясом и молоком. Иной пищи он не признавал. Это был
лучший в совхозе чабан. У него в отаре был самый большой приплод и
отличный начес пуха. Агафон был на этой кошаре и познакомился со всей
семьей. Байсургеновы жили очень дружно и ладно, ухаживая и выращивая в
очень трудных, особенно зимних, условиях больше двух тысяч коз. Николай
Иванович и Кузьма, так он перекрестил сам себя, встретили Агафона как
старого знакомого, чуть ли не родича, и угостили вкусным бешбармаком,
который он ел с удовольствием первый раз в жизни. Обедали, по старому
киргизскому обычаю, только втроем: отец, старший сын и гость. Жена
хозяина, тетка Кашмат, молодая, еще очень крепкая женщина, мать десяти
детей, прислуживала. Пятеро черноголовых смуглощеких мальчишек и две
маленькие трехлетние девочки-двойняшки сидели на нарах позади отца, на
разостланной кошме, в один ряд, по возрасту. Самому старшему было лет