"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

Уральских гор, позолоченных первыми утренними лучами.
В добротной, недавно сооруженной каменной пристройке, служившей
кладовкой, скрипнула дверь и громко застучали ведром. На насесте с
яростной хрипотой снова прокукарекал старый хозяйский петух и всполошил
все многочисленное семейство. В сарае в тихом шепоте засуетились,
закудахтали крупные черноперые хозяйские куры. Широко перекрестившись,
Агафья Нестеровна распахнула дверь скотного сарая и сунула крупной
однорогой корове полкраюхи магазинного хлеба. Огладив корову, она
поставила ведро и грузно присела к розовому тяжелому вымени.
В открытую дверь было видно, как черно-пестрый толстоголовый бычок,
которого игриво почесывала тупым коротким рожком сытая годовалая телка,
услышав, как гудят по подойнику звонкие молочные струи, протяжно замычал и
беспокойно засопел влажными розоватыми ноздрями. Ему ответно откликнулась
белохвостая, такая же, как и ее потомство, пестрая родительница,
прозванная в домашности Комолушкой. Растопырив упругие мосластые ноги, она
боднула единственным рогом угол яслей и начала тереться распоротым ухом о
деревянную, пахнущую отрубями кормушку.
- А ну, стоять! Шелудивая! - властно крикнула Агафья Нестеровна. Она
сегодня была явно не в духе. Не переставая тянуть соски, Агафья ворчливо
бранила породистую симменталку за строптивый, неспокойный характер и
обжорство.
Взволнованность хозяйки, очевидно, передалась и Комолушке. Она еще
пуще начала вихляться и мотать однорогой башкой.
- Да ты будешь у меня стоять, оглашенная, или нет! - еще громче
закричала выведенная из терпения Агафья Нестеровна. - Ты у меня, безрогая,
докрутишься! Вон как возьму хворостину да как начну охаживать...
Но безрогая, не внимая хозяйской угрозе, предупредительно бурно
засопела и, словно палкой, завертела длинным метелочным хвостом.
Агафья Нестеровна не выдержала. Оторвав руки от вымени, шлепнула
упрямую симменталку по гладкой, упитанной ляжке.
В ответ строптивая Комолушка быстро и ловко лягнула ногой и с
грохотом опрокинула ведро. Звякнув дужкой, оно покатилось по соломенной
изгаженной настилке. Шипя набухшей пеной, молоко густо полилось в
растоптанный навоз. Выхватив из-под ног коровы упавший подойник, Агафья
Нестеровна, проклиная все на свете, отскочила и, беспомощно озираясь по
сторонам, выискивала подходящую хворостину. Однако, на счастье комолой,
палки близко не оказалось. Разъяренная хозяйка пустила в ход висевшее на
плече полотенце.
Телка и бычок, не чуя Агафьиного гнева, лениво помахивая хвостами, с
медлительной осторожностью приближались к белевшей молочной пене.
- Вас, кусошники, куда черт тащит? - набросилась на них Агафья
Нестеровна и замахнулась полотенцем.
Лобастый братик по кличке Толстобаш и гладкая, сытая сестрица по
кличке Елка, помаргивая глупо вытаращенными глазами, недоуменно
остановились.
Заслышав крикливый голос хозяйки, идолом сидя на своем свинячьем
троне, мощно и грозно захрюкал десятипудовый боров. Между прочим, в доме
Агафьи Монаховой все было мощно и величественно, добротно и сыто, как и
сама высокая, крутоплечая пятидесятипятилетняя хозяйка, обладавшая могучей
силой и густым, почти мужским басом.