"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

стенку... А я приду тепленькая и покажу тебе, какая она есть, любовь...
Тоже мне, нашел проблему!.. - шепнула ему Варвара. Она вскочила, сорвала с
себя белый передник, скомкав его в смуглых руках, захохотала и, не
взглянув на ошеломленного жильца и покачивая бедрами, вышла из столовой.
С этого дня их совместные завтраки кончились. Он стал сторониться
молодой хозяйки, даже думал переменить квартиру, но с жильем в поселке
было по-прежнему плохо.
Несколько дней Агафон тревожно чего-то ждал, беспокойно прислушивался
к каждому стуку и только тогда успокоился, когда смастерил и крепко прибил
к двери своей боковушки внутренний крючок.
Как-то Мартьян сам зашел к Агафону в боковушку, присел на кушетку и
начал сдержанно расспрашивать о делах конторы. Своей личной жизни он
никогда не касался, только по-прежнему высмеивал тещу, критиковал порядки
и руководство совхоза, склоняя Спиглазова во всех падежах. Вечерами, как
узнал Агафон, Мартьян иногда заходил к Соколовым и засиживался там
допоздна. Теперь, с наступлением теплых дней, он снова оборудовал себе
кабинет в чердачной горенке, поставил там письменный стол и кровать,
готовясь к экзаменам по заочному факультету механизации при
Сельскохозяйственной академии. Учился он там уже два года, и, кажется,
довольно успешно.
Агафон рассказал ему о своем столкновении со Спиглазовым, но о том,
что несколько дней назад отправил в редакцию статью, не заикнулся ни
словом, стыдясь того, что не очень-то лестно намекнул там и на некую
даму...
- Это хорошо, что ты подсунул ему свою докладную, - выслушав Агафона,
сказал Мартьян. - Но имей в виду, этот демагог злопамятен и обязательно
начнет тебя ущемлять. До того как переехать сюда, он был управляющим
конторой Сельхозснаб, завалил там дело и попал к нам главным инженером.
Диплома я его не видел, но знаю, что в технике он мало смыслит. Обворожил
Молодцова чем-то и ждет, когда добряк Иван Михайлович уйдет на пенсию. В
прошлом году я покритиковал Спиглазова на партийном собрании за какие-то
дела, и он мне вскоре это припомнил. Командировали меня с комбайном на
уборку целинных земель Алтая. Приказ министерства был такой, что мы должны
поработать там и оставить им комбайны. Спиглазов тогда, также временно,
замещал директора. Вызывает меня и говорит, чтобы я взял не свой агрегат,
а комбайн Борисова. Был у нас такой механизатор, за два срока расхлестал
вдрызг новую, совершенно новую машину. Даже на второй год она не столько
работала, сколько стояла на ремонте. Я, конечно, возмутился и от этой
рухляди отказался.
"Ты же его все равно там оставишь", - заявил он. А я ему говорю, что
это обман государства, очковтирательство. Привезти туда "гроб" и загорать
с ним. Причем по паспорту машина новая, в утиль ее не спишешь, значит,
целинники замену получат не скоро. Наш же совхоз взамен оставленного там
агрегата получает новенький, но и мой еще работал тогда замечательно. Я
его берег, как свое сердце. На зиму пригонял домой под окна, закрывал
разными тряпками и заваливал снопами соломы. Ты поезжай по другим
хозяйствам и посмотри, как хранится наша техника! Под снегом, дождем.
Металл коробится, деформируется, а весной начинаешь приступать к ремонту,
глядишь, некоторые самые важные части отвинчены и украдены. Попадаются
всякие нечестные люди. Ну и сцепились мы с ним. Он приказывает, а я ни в