"Виктор Федотов. Высота (Сб. "Поединок" 1982) (про войну)" - читать интересную книгу автора

и были уже почти у самого подножия.
Волнение ушло, осталась только работа, и Кузнецов торопливо считал,
стараясь ухватить все одним взглядом. "...Пять... восемь... двенадцать...
А крепко нужна им эта высотка, раз такую силищу бросили..." Он выбрал
головной, нацеленный прямо в гущу буровской обороны.
- Подкалиберным по головному! Цель!..
В этот миг рявкнуло на гребне корякинское орудие, еще дважды подряд
рявкнуло, и на левом фланге танкового клина взметнулось пламя. "Есть!
Молодец Корякин! - возбужденно подумал Кузнецов. И тут же танки ответно
ударили по гребню. - Все, засекли, сволочи!.."
- Расстояние сто пятьдесят! - крикнул Глазков. - Есть головной...
Цель держу!
- Огонь! - скомандовал Кузнецов, выдержав паузу.
Ударил выстрел, и снаряд с визгом, молниеносно ушел в темноту.
Огненные брызги посыпались из танковой брони, вырвалось пламя, высоко
осветив склон.
- Попадание! В головной попадание!
Кузнецов видел и сам, как горит танк, но его еще больше обрадовало
то, что немцы пока не поняли, откуда било его орудие. Рядом с подбитым
танком вырвалась другая машина, явно ослепленная ярким пламенем,
заметалась, отыскивая орудие, но не находила. Дала два выстрела наугад,
ударила зло из пулемета и рванулась вперед. Кузнецов отлично понимал: она
стремится во что бы то ни стало выскользнуть из световой полосы. А он,
напротив, торопился не дать ей уйти в спасительный полумрак. Теперь этот
танк, обойдя подбитый, стал как бы сам головным и несся прямо на окопы,
увлекая за собой правое крыло клина.
- По переднему! - крикнул Кузнецов.
- Есть цель! - тут же послышался доклад Глазкова. Ответ его
последовал мгновенно: видно, он и сам заранее определил выбор.
- Огонь!
Первым же снарядом с танка сорвало башню, но он, резко потеряв
скорость, как ни странно, все еще продолжал двигаться.
- Еще снаряд по нему!
Кузнецов боковым зрением видел, как метнулся от ящика заряжающий
Котов, как замковый дослал снаряд, щелкнул замком. Отметил: лихо работают
ребята.
- Огонь!
С третьего попадания танк запылал, и было видно, как в высокое и
яркое пламя над ним врывались черные клубы дыма.
- Есть второй! - радостно воскликнул Глазков.
- "Сосна"! "Сосна"! Я - "Береза"! Я - "Береза"! - радист старался
перекричать грохот боя. - Зажгли две свечи! Горят! И одну слева! Прием...
Кузнецов снова бросил взгляд на гребень высоты. Орудие Корякина вело
самый скорострельный огонь, какой только возможно. Узкие, точно жало,
огненные языки торопливо вспыхивали в темноте, снаряды с визгом уносились
вниз, рвались среди танков, лезущих на высоту. Танки на ходу били по
гребню, и Корякину там, судя по всему, приходилось туго: орудие его
фактически было открыто. "Так долго не продержится, - с досадой подумал
Кузнецов, - а позицию теперь не сменишь. Да и куда денешься на этом голом
гребне..."