"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

- Я, ватого-етаго, жду ваших боевых указаний.
- Приказ читали? Выполняйте.
- Ребята скучают. Есть желание встретиться в бою с проклятыми
оккупантами.
- А что ж вы раньше не скучали по боевым действиям?
- Ждали, когда прибудет высшее начальство. Когда прикажет.
- Смирно! Кругом, шагом марш! - вынужден был скомандовать я.
А Бессарабу, вероятно, этого и надо было. Пошел к своим бойцам,
сказал, что вот, мол, начальство вместо боевых действий занимается
каким-то подбором кадров.
Немало людей, особенно в областном отряде, я знал по Чернигову. В
небольших городах вообще запоминаешь множество лиц. С человеком не знаком,
но встречал его то ли на заводе, то ли в театре, то ли просто на улице.
Теперь знакомились заново. Я ходил по землянкам, участвовал в строительных
работах, начатых еще до прихода нашей группы. Не уверен я был в том, что
надо строиться, но пока этих работ не отменял. Люди должны быть заняты.
Нет ничего хуже безделья. Стали проводить и строевые занятия. На них я
тоже приглядывался к людям.
Один я ходил редко. То с Попудренко, то с комиссаром отряда Яременко,
то с Рвановым. Попудренко и Яременко уже давно были в отряде и хорошо
знали людей. Рванов хоть и много моложе меня, но человек военный -
штабист. Так, на ходу, я кое-чему учился у товарищей: Не то, чтобы брал
уроки, но приглядывался, как они держатся с народом, как оценивают
обстановку.
И везде, конечно, разговоры, шутки, прибаутки. Без шутки партизанам
трудно. Днем, ночью, в бою, на диверсии, в походе - трунят друг над
другом, подсмеиваются. Другой и себя не пожалеет, выставит в смешном
свете, лишь бы вызвать хохот. Это понятно - смех бодрит, а лишений
приходилось испытывать великое множество.
В тот период люди очень нервничали.
Не я один, все ставили перед собой вопросы. И думали, думали...
Никогда в жизни я не встречал так много задумчивых людей. В компании еще
ничего, даже иногда спляшут или споют. Но и плясали и пели очень плохо.
Большой любитель солдатских песен, Попудренко сказал мне однажды:
- И что за народ у нас подобрался? Ни одного порядочного плясуна, ни
одного гармониста хорошего. А как начнут песню тянуть, хоть беги...
Потом-то выяснилось, что пели только тягучие песни и плясали плохо от
задумчивости.
Часто командиры отрядов и члены обкома приходили ко мне с рапортами о
разного рода нытиках. Балабай, например, доложил:
- Пошел проверять посты. Боец П. - здоровый, крепкий мужик лет под
сорок - сидит на земле по-турецки, винтовку отложил, сам открыл рот и в
небо смотрит. На мой приход даже внимания не обратил. Будто я не командир,
а так, гуляка. "Что, - спрашиваю, - загрустил по гауптвахте?" А он
домашним тихим голосом отвечает: "Думаю я, Александр Петрович, что
напрасно с Красной Армией не ушел. Мальчишеством было с моей стороны здесь
оставаться. Подавят нас немцы, як тех мух! Вот я с солнышком, Александр
Петрович, и прощаюсь..."
Был у меня самого весьма примечательный разговор. Отвел меня в
сторону боец С. Не глупый, кажется, человек, бывший заведующий районным