"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

- Вот видите, - говорили сторонники Бессараба. - Мы предупреждали...
- Да вы поймите, - отвечали им люди более здравые, - это же не довод.
По-вашему, если находятся предатели, значит, закрыть доступ в отряды всем
честным людям, желающим бороться с немцами?
Но паникеры продолжали свою разлагающую работу. Пищи для нее все
прибавлялось.
Из Корюковки, за двадцать два километра, прибежал весь растрепанный,
с дикими, обезумевшими глазами комсомолец-подпольщик Николай Кривда. Он
рассказал, что в местечко прибыл и свирепствует карательный отряд.
- Кидают гранаты прямо в людей, тащат, детей колют...
Разговор с Кривдой происходил не в штабе, а на поляне в присутствии
многих. Кривда был очень возбужден, его долго не пропускали в лагерь. На
заставе он тоже истошным голосом вопил, что вот, мол, "немцы терзают,
мучают, они за мной гонятся, они сейчас сюда придут, пропустите немедленно
к командиру".
Визг, крик - это в лагере ни к чему. А тут он еще такое понес, что у
меня и у других товарищей закралось подозрение. Все мы после трех
предательств были настроены недоверчиво. Впрочем, поверить Кривде и в
самом деле было нелегко.
Он рассказал, что группа немцев подошла к его дому. В доме он один.
Стучатся. Он закрыл ставни, забаррикадировал дверь и притаился с
пистолетом.
- Они сперва прикладами в дверь стучали. А когда надоело, так кинули
гранату, а может, и целую связку пид окно, аж дом закачался и все
загорелось. Ну - пропал! Смотрю, задняя стенка посыпалась, обвал произошел
и дыра на волю. Та стенка в сторону огорода. Я пролез в дыру и ползком,
ползком к лесу. Так до вас и прибег...
Его взяли под стражу. Расходясь, народ говорил, что вот, пожалуйте,
еще один провокатор... Все же направили в ту сторону разведку: четверых
бойцов с помощником секретаря обкома Балицким во главе. Еще до возвращения
Балицкого прискакал на взмыленном коне связной от командира Корюковского
отряда Короткова.
- Со стороны Домашлина, - сообщил связной, - ветер гонит густой
черный дым и видно пламя огромного пожара.


*

Тогда я жил и действовал со всеми. Не мог отойти и посмотреть глазами
постороннего человека и на лагерь с его людьми и на самого себя. А вот
теперь вспоминаю, вижу лагерь в тот проклятый день как бы со стороны.
Лес уже стал белым. Снег, хоть и не глубокий, лежит и на земле и на
ветвях деревьев. Землянки - как небольшие холмики, их совсем незаметно.
Чернеют только тропки. И ходят по этим тропкам между землянками люди с
винтовками. Они собираются иногда в кучки, озираются по сторонам, тревожно
шепчутся...
А в одной из землянок, такой же, как все, совещаются командиры. Уж
который раз совещаются! Что они могут придумать? Ведь и они люди, должны
понимать: сила солому ломит. Кругом во всех селах, во всех городах - враг.
Сытые, хорошо одетые, здоровые немцы. Они ездят в автомобилях, они говорят