"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

нас. Было известно также, что среди его бойцов есть заместитель
председателя Корюковского сельсовета Андрей Тихоновский - отец Володи.
- Значит, не взяли тебя в партизаны, а ты сам пошел, насильно
заставил себя признать?
- Не насильно, а просто добился... Немцы уже вот они, в трех
километрах от села, а батька только почесывается. Другие коммунисты давно
эвакуировались, а он сидит. У меня даже появилось подозрение: "шут его
знает, может, надумал к немцам перекинуться". По прежнему поведению вроде
не похоже. Но если бы только... Честное слово, не посмотрел бы, что родной
отец, сам бы убил... Но смотрю, собрал как-то батька в котомку немного
еды, с матерью пошушукался и огородами - к лесу. А я краем уха все ж таки
уловил, что разговор о партизанах. За ним бегом. Догоняю, прошу взять с
собой, отмахивается: "Ты еще мал". Ну, просто ужас, как обидно. Пришлось
отстать.
И обидно с другой стороны на комсомольскую организацию. Почему меня
забыли. Ведь ясно, что есть договоренность и насчет партизанских, и насчет
подпольных действий. Я же читал о гражданской войне. Неужели теперь иначе?
Неужели комсомол в стороне? Видно, и здесь меня посчитали слишком
маленьким и куцым. Когда наши части отступали, нам с отцом оставили две
винтовки и карабин. Мы зарыли в огороде. Значит, я все равно партизан,
хоть меня и не взяли в отряд. Иду в то место и так рассуждаю: "Раньше чем
меня возьмут, я двух или трех убью". Копаю, чтобы достать, а там пусто -
улетело мое вооружение. Мне, конечно, понятно - батька передал в отряд. Но
зло взяло ужасное.
Когда стемнело, пошел к райкому комсомола. Надо хоть что-то выяснить.
Подхожу, дверь открыта, в комнате свет и слышу два голоса. Я встал за
дверью, вижу в щелку Марусю Скрипку и ее однофамильца, работника райкома,
Федю Скрипку. Она говорит: "Значит, вы будете в Бридских дачах". Мне
больше ничего не надо, бегу домой. Взял пол-литра патоки, кусок хлеба,
книгу Н. Островского "Как закалялась сталь", завернул все в полотенце,
поцеловал на прощание мамашу и подался в лес. Ходил с этим запасом дня два
Встретил как-то на просеке людей, крикнул им издалека: "Ау!" Они
откликнулись автоматным огнем Еле ноги унес: оказались немцы.
Пришлось вернуться в Корюковку. Но и там немцы. Все ж таки пробрался
домой Отец, оказывается, тоже не проник к отряду и прячется на колхозной
конюшне. Потом перешел в коноплю. Я ему туда несколько дней носил еду.
Прохожу и кричу: "Ку-ку!" Он откликается, я ползу к нему. Так мой батька
жил дней восемь, пока немцы стояли. А я ходил, приглядывался к немцам.
Первый раз порадовался, что мал ростом. Они на меня не обращали внимания.
Как-то встречаю нашу учительницу немецкого языка Лего. Муж у нее тоже
какой-то иностранец. "Вот, думаю, стерва, не эвакуировалась". До войны
была такая активная, член месткома, а сейчас идет с немецким солдатом,
что-то показывает, сама веселая... Ясно, что ждала и теперь будет нам
гадить. Я тогда решил за ней следить.
На другой день идет одна. Я ее обогнал, поздоровался и пошел впереди.
Подхожу к бывшему комсомольскому магазину и нарочно оторвал на ее глазах
доску от крыльца. Она, конечно, реагирует: "Мальчик, поди сюда! Ах, это
ты, Володя. Зачем ты, Володя, портишь имущество, это ведь теперь не
советское. При новом порядке будем вас по-другому воспитывать. Где твой
папа? Он не коммунист?" Отвечаю: "у меня папаша умер". Она, оказывается,