"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

Александр Петрович Балабай был мне известен как человек застенчивый,
склонный к лирике, к равномерной, устроенной жизни. Директором школы он
стал недавно. Хвалили его за порядок, чистоту, хорошую постановку
воспитательной работы. "Молодой, но умелый и вдумчивый педагог" - вот
характеристика, которую я чаще всего слышал, когда речь заходила о
Балабае. Знал я еще, что он недавно женился, счастлив. И в представлении
моем складывался образ тихого счастливца, посвятившего жизнь школе, жене,
домику с садом.
Балабай сложения был могучего. Оделся он в форму офицера Красной
Армии, и она ему очень шла. Голову он старался держать высоко, и не
случайно у него под воротничком виднелась белоснежная полоска. На
совещание он явился тщательно выбритым. Если бы все товарищи тянулись к
такому партизанскому облику, было бы прекрасно. И хотя, выступая, он
девически покраснел, я понял, что этот тихоня умеет постоять за себя и за
свои принципы. Вот что он сказал:
- Мы остались добровольно, так что с того? Какая в этом особая
заслуга? Воевать так или иначе необходимо, а, по-моему, воевать
добровольно всегда лучше, чем по мобилизации. Значит, мы такие же бойцы,
как и красноармейцы. Чем же особенно гордиться? Товарищ Попудренко вкатил
мне выговор за то, что наш отряд принял пятерых окруженцев. Но ребята
оказались хорошие, и это подтвердилось на деле. У нас в лесу находится
группа в двадцать шесть человек во главе с Авксентьевым. И мы все знаем,
что люди хорошие. Их дивизия получила приказ командования выходить из
окружения небольшими группами. Они выполняют приказ. Но если пойдут
дальше, к фронту, многие из них погибнут. По-моему, правильнее их принять.
По-моему, надо принимать всех, кто искренно хочет вести борьбу с немцами.
А что касается окруженцев, это вообще хороший народ. Это люди, которые не
хотят идти в плен, держатся до последнего. Они уже партизаны. Только
неорганизованные. Надо им помочь организоваться. Это вооруженные люди и не
первый день воюют, они нам будут полезны... - Тут Балабай сделал большую
паузу, оглядел всех присутствующих и после глубокого вздоха, как бы с
сожалением, добавил: - По-моему, будет преступлением не принимать
окруженцев. Да, преступлением! - твердо закончил он.
- Ну, Александр Петрович, загнул, - покачав головой, сказал Бессараб.
- Хотите высказаться? - спросил я.
Бессараб поднял на меня глаза, подумал и важно произнес:
- Могу. Считаю, что если окруженцы хотят, то пусть, ватого, сами
организуются. Не для них мы, етаго, готовились и добывали снаряжение, а
тем более провиант. Авторитетно заявляю - я против.
- А если обком очень попросит, - не удержался я, - как тогда, товарищ
Бессараб, уважите нашу просьбу?
- Насчет приема людей?
- Вообще, как вы относитесь к тому, что обком партии руководит
партизанским движением в области, ведь вы член партии, не так ли?
Бессараб надулся. Глаза у него покраснели. Насупив брови, он мрачно
сказал:
- Устав партии мне известен. Но в порядке прений мое мнение - против.
Исключение можно допустить по территориальному признаку. Могу,
ватого-етаго, принять в партизаны окруженца, если он бывший житель нашего
района. Как мы призваны защищать свой район. Не может быть, чтобы каждый,