"Евгений Федоровский. Пятеро в одной корзине (Сборник "Мир приключений" 1987 год)" - читать интересную книгу автора

халате. Ее лицо было намазано кремом.
- Семен Семенович Волобуй здесь проживает? - спросил я, придав голосу
воркующие нотки.
- "Проживает", - хмыкнула женщина и посуровела. - Ночует иногда, а не
проживает. Как постоялец какой-то.
Женщина распахнула дверь. В комнате было тесно от ковров и стенок, где за
стеклом, как в музейной витрине, красовалась фарфоровая и хрустальная
всячина.
- Вы его друг? - спросила женщина, глазами показав на унитазоподобное
кресло - последний крик моды.
- Нет, но мне поручил разыскать его Артур Николаевич.
- Зачем это вдруг Воронцову понадобился Сенечка?
Я развел руками и чуть не смахнул статуэтку на подставке.
- Где же найти его?
- Он работает на "Мосфильме".
- Снимается?
- Не знаю, что уж там делает, но пропадает днями и ночами.
Теперь возникла проблема: как пробиться на "Мосфильм"? По телефону справок
не дадут. Чтобы выписали пропуск, нужна уважительная причина. С кино,
кроме чисто зрительского, я никакого дела не имел. Но тут вспомнил давнего
приятеля Валентина Виноградова. Он должен снимать фильм "Земляки" по
сценарию Василия Шукшина. Если помнит читатель, там речь шла о сложных
взаимоотношениях старшего брата, уже подпорченного городом, с младшим,
деревенским. Позвонил Валентину и попал в точку. Тот как раз искал
родителя этих братьев. Сфотографировали одного актера с бородой и
маленькими хитроватыми глазками. Не то.
- Тебя попробуем на отца, - сказал Валентин и заказал пропуск.
Да мне хоть на Гамлета, лишь бы попасть на студию.
В проходной выдали разовый пропуск-картонку. Поплутав по темным и грязным
коридорам, наткнулся на комнатку съемочной группы. Какая-то цветастая
дева, тяжело хлопая наклеенными ресницами, снизошла - провела в павильон.
Среди строительных лесов, подпорок, пыльных задников, кабелей и юпитеров
стояла деревенская изба, точнее, три стены без потолка с окнами, тюлевыми
занавесками, стол с остатками еды, чашка с кутьей. Только что похоронили
отца. Пылкий, взрывной Сергей Никоненко играл младшего брата. Актер был
взвинчен. Предстояла трудная сцена. Он приходит с кладбища, садится на
лавку - разбитый, одинокий, и тут видит приехавшего брата, запоздавшего в
дороге. Должен зарыдать и произнести фразу: "Все тебя ждал. Последнее
время аж просвечивал..." Сказать не просто с глазу на глаз, а через
перебивку - за кадром. В кадре же должна возникнуть фотография отца на
стене.
Увидев меня, Валентин покрутил шеей и крикнул кому-то:
- Боря, изобрази!
Та же девица, как я понял, ассистентка режиссера, увела в костюмерную.
Выцветшая и самая большая по размеру гимнастерка все равно оказалась мала,
но снимут-то до пояса, сойдет и такая. Однако костюмерша огорчилась. Свое
дело она исполняла ревностно: тщательно пришивала подворотничок,
прикалывала гвардейский значок, медаль и орден "Славы", долго прилаживала
погоны.
Фотограф Боря тоже вертел меня так и этак, менял свет, объективы, наконец