"Юрий Федоров. Державы для..." - читать интересную книгу авторапошлю за лесом. Строиться будем на зимовку".
И утром, едва солнце поднялось, ватажники артелью двинулись в путь. Шли, сунув топоры за кушаки, зубоскалили. Через неделю запели на берегу пилы, застучали топоры. Да весело, да звонко - щепки только летели золотые. Мужик работы не боится, безделье для него страшно. Землянки строили надежные. С тесовыми крышами. Стены обшивали хорошей доской. Двери сколачивали прочно. Ставили так, чтобы и щелки малой не было. Такая дверь и от самого лютого мороза сбережет. На строительстве каждый выказывал, какие чудеса топором можно сделать. И казаки - хорошие мужики в иной работе - здесь устюжанам и сибирякам-таежникам уступали. Эти и вправду топорами играли. Топор в руках у такого крутился колесом. Пел. И им мужик все что хочешь мог сделать. И планку вытесать, и филенку подогнать, и щеколдочку хитрую пристроить. Для землянок особой хитрости в плотничьем мастерстве нужды не было. Но все, что делалось таежниками и устюжанами, сработано было чисто, добротно, крепко. Для припаса съестного отдельную избенку смастерили, да еще и подняли на сваи. Это уж, чтобы никакая вода не подмочила. Оконца прорубили в две ладони над дверью - проветривать съестное при нужде. А уж за тем, как укладывали мешки с сухарями, солью, ящики с чаем и другим провиантом, - Наталья Алексеевна следила своим бабьим глазом. Каждый мешок, каждый ящик сама пристроила, не надеясь на мужиков. Только-только управились со строительством да галиоты на берег вытянули - повалил снег. Рыхлый, тяжелый, густой. И сразу же новые крыши землянок, желтевшие свежепиленой древесиной, накрыло шапками. Завалило белое. Яркими, горяче-красными пятнами на снежном этом покрывале выделялись только костры, которые все еще жгли, надеясь, что галиот "Святой Михаил" придет. Пламя костров вскидывалось вверх текучими языками, как свидетельство великого и прекрасного долга товарищества. "Ну вот и зазимовали, - подумал, глядя на свинцовое море, катившее медленную, стылую волну, Шелихов, - зазимовали..." А море шумело, злилось, хотело испугать... Волны били в берег, и уже не жалобы, не стоны в голосе их были. В гуле неумолчном слышно было только: "Поглядим, поглядим, какие вы есть... А то ударим, ударим, ударим..." Ветер гнал по берегу колючий снег, мотал, рвал стелющиеся по скалам кривые ветви рябинника да несчастной талины, которым выпала доля нелегкая расти на этом острове, затерянном в океане. Этой же осенью в Петербурге были свои заботы. Дни стояли сырые, холодные, рано выпал снег, но тут же растаял. Ждали наводнения, и к Зимнему дворцу подвозили ботики и лодки. Но делали это скрыто, дабы императрица, глянув беспечальными васильковыми глазами из окон на Неву, не увидела этих опасных приготовлений. Такое могло расстроить ее впечатлительную натуру. Императрица в эти дни готовилась к балу, вот уже много лет приурочиваемому к первому снегу. Парадные залы дворца декорировались цветами, тканями, коврами. Императрица высказала пожелание устроить бал на манер восточных сказок. На дворцовой площади из глыб льда и снега воздвигались бесчисленные мечети и арки, вычурные буддийские храмы, пагоды. Работы на площади начинались с заходом солнца. С рассветом возведенные |
|
|