"Юрий Федоров. Борис Годунов (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

подбрасывал вверх мясо, играл, что сытый волк, задравший овцу. А глаза у
трехпалого стреляли по сторонам. И глаза бедовые. Какая уж святость? Глум
один.
Кто-то крикнул:
- А что, братцы, не придавить ли нам этого, с мясом?!
Но тут крикуна толкнули в шею. Шапка с него слетела, покатилась по
белому снежку. Вокруг зашумели, загалдели. Пошла уличная свара. Кого-то
свалили, кому-то вывернули руки. Бабы бросились врассыпную. Мужики
расходились, тузили по бокам уже по-серьезному. Кое-кто колья начал
выламывать из заборов. От романовских палат, стоявших тут же на Варварке,
покрикивали молодцы в тегиляях, бодрили, задорили:
- Давай! Давай! Пошибче!
- Бей, не жалей, вкладывай ум через чердак! Молодцам, видать, того и
нужно, чтобы шуму поболее на
Москве поднялось. Неразберихи. Оно в дыму, да в чаду, да в мути,
глядишь, и схватишь рыбу - усатого да жирного сома. А ветерок злой надувал
щеки и все - фи-и-ить, фи-и-ить - свистел. На перекрестках полыхали костры.
Дым полз по земле. Дым горький, выбивающий слюну под языком. А снег у
костров - ал. Тени у домов - сини. Небо - тесное, в тяжелых тучах -
верченых, крученых, взбаламученных, как если бы небу вот-вот упасть на землю
да и придавить все разом.
Жутко.
Мужики уже ногами охаживали друг друга. Покряхтывали битые, лихо
вскрикивали те, кому в куче удалось сверху сесть.
Никто не заметил в уличной сваре, что в толпе, притиснутый к крайней
избе, стоял запряженный возок. Слюда в оконце возка желтая, через такой
глазок много не увидишь, но все же разобрать можно было, ежели приглядеться,
что сидели в темноте возка, насупясь, правитель Борис Федорович и дядя его,
Семен Никитич, человек серьезный.
- За юродом и мужиками приглядеть надо, - сказал Борис Федорович
негромко.
Семен Никитич головой кивнул: угу-де, угу. И все: разговора между ними
не было больше.
Возок тронулся средь расступившейся толпы и вымахнул на Варварку, а
там, на Пожаре, свернул под горку и ударился к Хамовнической слободе.
Правитель торопился в Новодевичий. Знал Борис Федорович: Москва сейчас что
медовая колода, в которую вломился медведь, - но знал и то, что поспешать к
такой колоде не след. Обождать надо, когда успокоится горячая пчелка. Пусть
шустрят Романовы, торопятся Шуйские. Всему обозначено время. Он, Борис,
подождет.
Над Кремлем видны были дымы, багровые отсветы огней плясали на башнях.

2

Возок правителя остановился у проездных ворот Новодевичьего, и Борис
Федорович сошел на хрусткий снег.
Возок тут же отъехал, покатил к Москве, Кони пошли небыстрой рысцой.
Замотали обмерзшими хвостами.
Борис Федорович постоял, перекрестился на святые смоленские кресты и
вошел в ворота. Правитель был высок, строен, без лишнего жирка. Ступал