"Вячеслав Федоров. Симбиот (пападанец в 1940 г.) " - читать интересную книгу автора

***

А вот другие были заняты делом.
Выйдя от Генерала, Мишка сразу же направился как раз к Куликову. Угу.
Тому самому комиссару АБТУ, которого так не любил Павлов. Собственно
нелюбовь их не была взаимной. Неприязненные чувства начальствующих субъектов
возникли на почве твердости их характеров. И тот и другой были эдакие
"кремень мужики", которых убедить в чем-то, если они сами того не хотели,
практически невозможно. Вот и нашла коса на камень. Генерал обиделся, а вот
Куликов обиду пережил, и, наоборот, зауважал начальника. И Мишка об этом
знал.
С каменным лицом он прошествовал мимо пытавшегося вякнуть адъютанта
прямо к Куликову в кабинет. Надо сказать, что адъютант комиссара, Мишку
сильно опасался, поскольку был единожды бит чугунными кулаками по
интеллигентской морде, за крайнюю склочность и сволочной характер. Поэтому,
его возмущение выглядело скорее формальным, чем реальным.
Мишка сразу же взял быка за рога, и начал вводить, уже собравшегося
порвать наглеца на мелкие клочки, Куликова в курс порученного ему дела. Он
последовательно, практически по часам, рассказывал все, что предшествовало
его, Мишкиному, появлению в комиссарском кабинете. А Куликов все это время
задумчиво рассматривал конверт. Ему мысли витали вокруг двух вопросов.
Во-первых, почему Павлов подготовил документ чрезвычайной важности в обход
первого отдела. Во-вторых, почему докладная записка адресована именно
Сталину, минуя всю существующую служебную иерархию. Климент Ефремович очень
не любил, когда его подчиненные, что-либо делали за его спиной. И уже один
этот факт мог стоить Павлову, если не всего, то очень многого.
Ну не мог же знать Куликов, что симбиот, засевший в голове Генерала,
поленился просмотреть воспоминания, относящиеся к работе с секретными
документами, а сам он с таким подходом никогда не встречался, ибо в
конторах, работающих с секретными документами, не работал. А как вы думали,
почему комиссар госпитальный ни в какаю не хотел отдавать попаданцу печатную
машинку? Потому что мог за это поехать возделывать бескрайние калымские
поля! Лет эдак на двадцать. А, глядишь, и насовсем. Дело в том, что каждая
печатная машинка имеет свои индивидуальные особенности. Как отпечатки
пальцев у человека. И, если бы какого-нибудь японского шпиона поймали за
задницу с документом, отпечатанным на печатной машинке, закрепленной за
вышеозначенным комиссаром... Дальше сами додумаете?
Зато Петр Николаевич смог сложить в уме неожиданный вызов Павлова в
Москву и появление докладной записки. А также упорные "слухи" о закачавшемся
под "первым маршалом", после провального начала Финской войны, кресле и
направлением докладной записки через голову непосредственно начальства,
которым этот самый "первый маршал" и являлся. Поэтому, Куликов, почесав
репу, пришел к выводу о целесообразности помочь Генералу. Хрен его знает,
что там внутри. Может документы о том, что Ворошилов шпион финский?
Нахлынувшую было мысль о том, что Мишка подменил записку Генерала, он
быстренько откинул. Слишком уж он прямолинеен, прост, как пять копеек. Но на
всякий случай решил опросить ординарца и водителя, да и госпитальному
комиссару отзвониться.
Приказав Мишке ждать его в кабинете, Петр Николаевич вышел в приемную