"Вячеслав Федоров. Симбиот (пападанец в 1940 г.) " - читать интересную книгу автора

и, предварительно выгнав своего адъютанта, связался с КПП, чтобы привели
ординарца с водителем, а потом грозно "наехал" на больничного комиссара.
Последний быстренько раскололся и подтвердил версию Мишки. Да и водила с
ординарцем ему вторили как попугаи.
Тогда Куликов, захватив предварительно конверт с докладной запиской и
литровую бутылку коньяка, на полтора часа заперся в кабинете главного
секретчика. Вместе с его хозяином разумеется. Через полтора часа, две
третьих бутылки коньяка и обещание вломить НКВДэшникам все его, секретчика,
бл..тские выкрутасы с бланками строгой отчетности, Куликов вернулся в свой
кабинет со всеми положенными штампами и печатями на конверте.
Дальше кипучая энергия комиссара была направлена в отношении Особого
сектора ЦК. Секретариата Сталина, если по-русски. А если уж быть совсем
точным, то энергия была направлена конкретно на руководителя этого самого
сектора - Александра Николаевича Поскребышева.
Короче, в результате всех этих действий, уже через 6 (!) часов, с
момента выхода Мишки из палаты, конверт с докладной запиской был принят и
зарегистрирован входящим номером, с непроизносимым двенадцатизначным
сочетанием букв и цифр, в том месте куда изначально и направлялся. В
преддверии кабинета товарища Сталина он лежал.
Вот так вот. Спасибо Вам мужики. Родина Вас не забудет. Если вспомнит,
конечно.


***

Последовавшие за неудавшейся прогулкой с Машей два дня прошли
практически незамеченными. Каждый занимался своим делом: врачи ощупывали,
разглядывали, прослушивали своего пациента, а пациент усиленно предавался
унынию. Делать было решительно нечего. Прогулки по парку, поначалу
разбавившие скукотищу, быстро мне надоели до безобразия. Тем более что
главной местной достопримечательности - Марии Петровны Серенькой, на
горизонте не наблюдалось. Как в доверительной беседе, а если честно, то в
ходе допроса с пристрастием, сообщила дежурная медсестра, дежурство Маши
закончилось и тут она появится, в лучшем случае, дня через три. Эх...
Обидно!
За все это время произошел только один странный случай. Я спокойно шел
по коридору, когда на встречу выкатился больничный комиссар. Уже хотел с ним
вежливо поздороваться и пройти мимо, когда взглянув ему в глаза, понял что
что-то не то. В его взоре просматривался неподдельный ужас. Сначала я
подумал о том, что за моей спиной он увидел нечто страшное. Ну, пришельца
или вурдалака. В предчувствии небывалого зрелища, обернулся, но ничего,
абсолютно ничего странного за своей спиной не обнаружил. Между тем,
комиссар, очнувшись от первоначального ужаса, заметался. Со стороны это
больше всего походило на сцену из незабвенной "Кавказской пленницы", в
которой Георгий Вицин пытался вырваться из лап, пытавшихся его тушкой
остановить приближающуюся машину, Никулина и Моргунова. Вот только комиссара
за руки никто не держал. Поэтому он, предварительно убедившись в
невозможности проломить головой кирпичную стену, просверлить дубовые пол и
потолок, равно как и проскользнуть мимо меня незамеченным, обернулся и... И
побежал! Помните байку про бегающих в мирное время полковников? Несомненно,