"Джейн Фэйзер. Безжалостное обольщение (Том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

где располагаются особо чувствительные точки".
- Кто такая Розмари? - Обрывок воспоминания, любопытство, которое она
забыла в свое время удовлетворить, - и вопрос сам собой сорвался с се губ,
естественный и невинный.
Руки замерли у нее на спине, и в наступившей мертвой тишине Женевьева
вдруг ясно осознала, что не надо было задавать этот вопрос! Ах, зачем так
некстати проснулось ее любопытство!
- Повтори-ка, пожалуйста, - попросил Доминик голосом, казалось,
лишенным всякого выражения.
- Да нет, ничего, это я так... - пробормотала она, уткнувшись в
подушку. - Я ничего не имела в виду.
Пальцы пробежали по спине, Женевьева сделала попытку :перевернуться,
но Доминик лишил ее возможности двигаться.
- Я не верю, моя дорогая Женевьева, что ты спросила об этом "просто
так". Это не в твоих привычках. - Голос звучал почти ласково, но бил прямо
по нервам. - Сделай одолжение, повтори свой вопрос. Хочу удостовериться,
что правильно его понял.
Женевьеве не надо было даже смотреть на него, чтобы знать: бирюзовые
глаза в этот момент блестят льдинками, а губы сомкнулись в тонкую
напряженную линию. Страх и отчаяние стали обволакивать ее. - Зачем она
спросила?! Доминик сочтет, что это новое вмешательство в его личную жизнь,
но она вовсе не Лютела этого. Она и впрямь до последней минуты не
вспоминала о той цветистой надписи в книге латинских стихов, просто она
вдруг всплыла в памяти Женевьевы.
- Терпению моему приходит конец, - предупредил Доминик, и кожа у нее
на голове словно съежилась в предчувствии опасности, а его теплые ладони
плашмя легли ей на ягодицы.
- Дай мне встать, - попросила она. - Я повторю то, что сказала. Для
этого совершенно не нужно запугивать меня и придавливать к постели.
Доминик коротко хохотнул, резко и неприятно:
- Ты бы лучше подумала о том, как дать удовлетворительное объяснение,
назойливая девчонка, маленькая шпионка, сующая свой нос, куда не просят,
или я от угроз перейду к делу. - Но все же отпустил ее.
Женевьева перевернулась и села. Хотя гнев его нисколько не остыл,
теперь она чувствовала себя уже не такой уязвимой.
- Я не шпионила, - горячо запротестовала она. - Извини, что спросила.
Я не думала, что тебя это расстроит.
- Так о чем ты спросила? - повторил он неумолимо.
Черт бы побрал этого типа! Почему у него такой неприятный и
непредсказуемый характер? Никогда не знаешь, какая случайно брошенная
фраза выведет его из себя и что он сделает.
- Я спросила, кто такая Розмари, - выговорила она наконец, глядя ему
прямо в глаза. - И я не понимаю, почему этот вопрос так бесит тебя.
- А где ты слышала это имя? - продолжал он свое дознание, забыв о
наготе: напрягшееся лицо выражало нешуточную угрозу.
Женевьева облизнула вдруг пересохшие губы:
- Там, на "Танцовщице", у тебя в каюте, я просматривала книги, -
замявшись, объяснила она. - Я не думала, что тебе это не понравится. Ты же
не говорил, чтобы я их не трогала. - И беспомощно опустила плечи, но,
поскольку Доминик не сделал ничего, чтобы приободрить ее, стоически