"Джейн Фэйзер. Безжалостное обольщение (Том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

продолжила:
- Среди них был том стихов Катулла. Это один из моих любимых поэтов.
- Неужели ей показалось, что в ледяных глазах мелькнул теплый огонек? - Я
не удержалась и прочла. На первой странице надпись. Извини, если не должна
была этого делать, но я не шпионила, честное слово не шпионила!
- Почему ты не спросила меня об этом раньше? К великому облегчению,
Женевьева услышала в вопросе скорее любопытство, чем угрозу, и
расслабилась.
- Я забыла, - честно призналась она. - До этой минуты я просто ни
разу не вспомнила об этом. Подобие улыбки тронуло его губы.
- Может быть, ты в конце концов не так уж безнадежно настырна. - И
тронул указательным пальцем кончик ее носа. - Я был немного резок. Прости
- сделал поспешный вывод, основываясь на предыдущем опыте, ты ведь
обожаешь совать нос в то, что тебя не касается?
Женевьева не знала, как ответить на его извинение, которое, в
сущности, и извинением-то назвать было трудно. Отойдя от кровати, Доминик
наливал вино в бокалы. Один вручил Женевьеве. Затем, так и не потрудившись
одеться, достал сигару из кармана сюртука, зажег ее и некоторое время
задумчиво курил.
- Розмари была моей женой, - сказал наконец Делакруа, словно сообщал
информацию, не имеющую к нему ровным счетом никакого отношения.
У Женевьевы рот открылся от изумления, но она ничего не сказала, моля
Бога, чтобы Доминик продолжал, ибо, если замолчит, она никогда не посмеет
ничего больше спросить.
- Наш брак ни моя, ни ее семьи не одобряли. - Взгляд его был странно
отсутствующим, словно Доминик пребывал в каком-то ином мире. - Мне было
двадцать лет, и я был Делакруа. Ей - семнадцать, и она была американкой,
дочерью купца. - Этого Женевьеве объяснять не требовалось: креольский
аристократ и дочь американского судовладельца считались совершенно
неподходящей парой. - Мы тайно бежали. - Губы Доминика искривила
сардоническая насмешка, насмешка над собой. - Ни мне, ни ей не приходило в
голову, что нельзя жить одной любовью. Моя семья лишила меня наследства, а
отец Розмари заявил, что примет ее обратно только в том случае, если наш
брак будет аннулирован.
Затаив дыхание, сгорая от сострадания и желания услышать, что было
дальше, Женевьева неподвижно сидела на краю кровати. Доминик продолжил.
Речь его была отрывистой, голос - лишенным всяких эмоций:
- Итак, имея на руках беременную жену и понимая, что надо чем-то
зарабатывать на жизнь, я пустился в море. Учеником пирата Клода Турселя.
Оказалось, что занятие это столь же увлекательное, сколь и прибыльное. Я
уже возвращался домой, исполненный собственной важности, с полными
карманами дукатов и кучей тончайших шелков для Розмари. Я предвкушал, как
буду рассказывать ей о своих невероятных приключениях. - Слабый огонек
вспыхнул в глазах Доминика - огонек презрения к себе. - Розмари скончалась
за две недели до моего приезда, родив мертвого ребенка. Не желая обидеть
меня, она не обратилась за помощью к своей семье, а к моей и подавно.
Поэтому она умерла, не получив вовремя врачебной помощи, - роды принимала
темная акушерка-самоучка.
Женевьеве хотелось взять Доминика за руку, прижать к груди его
голову, потому что боль пробужденных воспоминаний душила этого сильного