"Джейн Фэйзер. Безжалостное обольщение (Том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

мужчину, испепеляла душу. Но она не была уверена, что Делакруа примет ее
утешения. Возможно, сочтет еще одним вмешательством в его личную жизнь.
Доминика так трудно понять, но одно Женевьева знала наверняка, - в этот
момент она не имеет права сделать неверное движение, сказать неточное
слово.
- Делакруа были бы более чем счастливы принять после неудачной
любовной эскапады блудного сына назад, в свое стадо. - Боль, звучавшая в
его голосе, жгла и ее. Женевьева дрожала, но по-прежнему не решалась
произнести ни слова. - Однако я предпочел жизнь пирата сладкому лицемерию
их уклада. И пока вы, Женевьева Латур, не ворвались в мою жизнь, в ней не
было места так называемым женщинам из общества. Мои отношения с женщинами
сводились лишь к удовлетворению взаимного физического влечения.
Женевьева наконец встала, подошла к нему и обняла с любовью, ничего
не требующей взамен. Ей хотелось быть выше ростом и сильнее, чтобы Доминик
мог спрятаться в ее нежных объятиях. Он, казалось, понял ее чувства и
нашел в них утешение. Делакруа гладил приникшую к его груди золотистую
головку, и напряжение медленно покидало его.
- Ты очень маленькая, фея, - тихо сказал он. - Но у тебя великодушное
сердце. Я был с тобой далеко не добр, правда?
- Я иногда робею в твоем присутствии, - призналась она, тихо
рассмеявшись. - Но, боюсь, я заслужила свою репутацию тем, что суюсь в
самое пекло.
- На аукцион рабов, на вудуистские ритуальные действа, на нижнюю
палубу пиратского судна... - перечислял он, и в его ласковом голосе
слышалась добродушная насмешка. - Я никогда не встречал такой женщины, как
ты, mon coeur, и это очень опасно для нас обоих.
"Он снова нечаянно назвал меня "мое сердце", - подумала Женевьева и
постаралась унять бешено забившееся сердце, чтобы голос звучал естественно
- Почему опасно?
- Женщины и пиратство - это несовместимо, моя фея.
- Но во время нашего путешествия, - она подняла глаза, затуманенные
воспоминанием, - был ведь всего один, ну, два момента, когда мое
присутствие оказалось неуместным.
Доминик вздохнул:
- Девчонка-сорванец с подмоченной репутацией - одно дело, моя
дорогая, но ты не можешь всегда оставаться таким сорванцом, а я не смогу
быть всегда привязанным к суше.
Женевьева опечалилась:
- Думаю, ты делаешь сразу слишком много разных выводов. Я и не
ожидаю, что ты осядешь на одном месте. Мне самой этого меньше всего
хочется. Почему мы не можем оставить все как есть, пока нам обоим так
хорошо вместе?
- А когда это перестанет нам обоим доставлять удовольствие? -
продолжая гладить ее по голове, тихо спросил он, - Тогда мы расстанемся -
по-дружески, без сожалений. И каждый будет отвечать только за себя.
- Ты еще ребенок, фея, - сказал он нежно, словно боясь обидеть. -
Такие идеальные мечты редко сбываются. Существуют боль, гнев, смущение и
горький осадок, вкус которого ощущается очень долго. Я не хочу, чтобы ты
все это испытала.
- Я и не испытаю, - с горячностью возразила Женевьева, уткнувшись