"Джейн Фэйзер. Шарады любви " - читать интересную книгу автора

новых, непривычных эмоций - в них смешались чувство сострадания,
непреодолимое желание узнать всю правду и, что, наверное, самое
удивительное, стремление помочь. Но как заставить ее принять помощь и
довериться ему? Этого граф Линтон пока не знал.
- Даниэль, мне кажется, вам лучше перейти в темный угол комнаты. И
сделать это до того, как здесь наведут порядок и принесут ужин.
Граф умышленно говорил легким беззаботным тоном. Результат не замедлил
сказаться: Даниэль резко обернулась к нему с выражением крайнего удивления и
даже смятения на лице.
- Видите ли, - добавил Линтон извиняющимся тоном, - вы сейчас совсем не
похожи на того оборванного беспризорника, которого я сюда привел несколько
часов назад. И, откровенно говоря, только слепец не примет вас в этом новом,
с позволения сказать, наряде за...
Граф замолчал, не докончив фразы. На бледном лице Даниэль вспыхнул
яркий румянец. Но она не сказала ни слова и послушно пересела на низенький
стул у противоположного конца кровати, наполовину скрытого за высоким
парчовым балдахином. Там действительно было темно. Линтон удовлетворенно
кивнул и дернул за шнурок колокольчика.
Комнату вновь заполнила целая армия слуг. Бесшумно и быстро они вынесли
ванну, банные принадлежности и кучу валявшегося на полу тряпья,
составлявшего одежду беспризорника Данни.
Вечер был прохладным. Линтон приказал разжечь камин, пододвинуть
круглый дубовый стол поближе к огню и накрыть его белоснежной скатертью.
Затем появились тяжелые серебряные приборы, дорогой китайский сервиз,
хрустальные бокалы и рюмки. Скоро все было готово к ужину.
Даниэль продолжала сидеть в своем темном углу, жадно вдыхая
распространившийся по комнате аромат горячих яств. Она была так голодна, что
пустой желудок буквально прилипал к позвоночнику. Запах вкусной еды
усугублял чувство голода, заставляя девушку поминутно глотать слюну и
вызывая спазмы в животе.
Наконец прозвучало традиционное "Приятного аппетита, милорд", дверь за
последним слугой бесшумно закрылась, и граф занял свое место за столом.
Бросив взгляд на худенькую фигурку, видневшуюся из-за балдахина кровати, он
сказал с улыбкой:
- Ужин подан, дитя мое.
Даниэль очень медленно поднялась и робко пошла к столу. Линтон заметил
это и с сожалением подумал о том, что собирался сейчас сделать.
- Прежде чем мы приступим к трапезе, Даниэль, я хотел бы задать вам
несколько вопросов, на которые хотел бы получить честные и подробные ответы.
В руках графа блеснул маленький серебряный ножичек, и он с большим
искусством принялся разделывать сельдь горячего копчения, фаршированную
устрицами. При виде столь изысканного блюда Даниэль почувствовала себя
совсем плохо. Она отступила на шаг. Потом решительно села на кровать.
- Я не голодна, - сказала она по-французски и тут же повторила это
по-английски. У нее на глазах блестели слезы обиды и разочарования. Значит,
на ужин можно рассчитывать только при условии откровенности с этим холеным
аристократом.
- Что ж, очень жаль, - пробормотал Линтон, нанизывая на вилку кусок
фаршированной рыбы и собираясь отправить его в рот.
Однако он вдруг почувствовал, что не голоден. Более того: аппетит