"Марк Минуций Феликс. Октавий " - читать интересную книгу автора

Марк Минуций Феликс

Октавий

Источник: "Сочинения древних христианских апологетов", C-Пб., 1895

(пер. Петр Алексеевич Преображенский)


I

Когда я предаюсь paзмышлeнию и вспоминаю об Октавии - этом добром и
верном моем друге, я испытываю такое наслаждение и прихожу в такое
состояние, что кажется сам возвращаюсь в прошедшее, а не в памяти только
вызываю представление о минувших, прожитых временах. Образ его тем сильнее
запечатлелся в сердце и во всех моих чувствах, чем дальше стал от моих глаз.
И не напрасно разлука с таким превосходным, благочестивым человеком оставила
во мне безмерное сожаление. Он и сам любил меня так горячо, что как в наших
забавах, так и в важных делах его желания были согласны с моими. Можно было
подумать, что в нас обоих была одна душа. Он был поверенный в моих
увлечениях, товарищ в заблуждениях, и наконец когда я с рассеянием мрака
перешел из тьмы неведения к свету мудрости и истины, Октавий в этом деле не
только не отстал от меня, но что еще похвальнее - опередил. Итак, когда я в
своем воспоминании переношусь к времени нашей совокупной дружной жизни, то
прежде всего останавливает на себе мое внимание та беседа, которую Октавий
ведь однажды с Цецилием, зараженным суеверием язычества, и которая
убедительностью своею обратила его к истинной религии.



II

Для свиданий со мною, а также и по собственным делам Октавий прибыл в
Рим; он оставил свой дом, жену и детей - детей, которые находились еще в
невинном младенческом возрасте, когда они начинают только произносить
полуслова и их запинающийся лепет имеет столько прелести. Как велика моя
радость при встрече с Октавием - этого нельзя выразить словами, тем более,
что ее усиливала самая неожиданность прибытия моего друга. Спустя два дня,
которые мы провели во взаимном излиянии дружеских чувств и в рассказах друг
о друге всего, что случилось с нами во время нашей разлуки, мы сговорились
отправиться в Остию[1], - одну прекрасную местность, где я пользовался
морскими купаньями приятными и благотворными для поправления моего
расстроенного здоровья. После трудов по судебным занятиям наступила для меня
свобода в пору собирания винограда: в это время осень с приятною прохладою
сменяла жаркое лето. Итак, на рассвет, мы отправились гулять по морскому
берегу, чтобы подышать свежим, столь укрепляющим тело воздухом и насладиться
удовольствием - ходить по мягкому песку, оставляющему на себе следы шагов. С
нами быль Цецилий; на пути он заметив статую Сераписа[2], по языческому
обыкновению, поднес свою руку к губам и напечатлел на пальцах поцелуй.