"Федерико Феллини. Джульетта " - читать интересную книгу автораокно, закрытое пыльными и затянутыми паутиной деревянными ставнями. За тем
окном был Бог. Во всяком случае, я так думала. Только окно было закрыто, наверное, мне следовало туда постучаться. Но, к сожалению, именно в этот момент внизу началось светопреставление, а я так и повисла в пустоте, привязанная к объятой пламенем решетке... Пожалуй, лучше рассказать вам эту историю с самого начала. Когда я была девочкой, в конце каждого школьного года перед каникулами в маленьком театрике нашего монастырского колледжа устраивалось благотворительное представление. Столько радости оно нам приносило! В тот год монахини поставили спектакль по житию одной Святой - девы, принявшей славную смерть на железной, объятой пламенем решетке. Я очень любила выступать. Наверное, я была способнее других, к тому же, всегда мечтала, когда вырасту, стать актрисой. Даже сейчас, в сущности, я нередко думаю, что то было мое настоящее призвание, да, пойди я по этому пути, мне удалось бы найти в жизни все, чего мне в ней так не хватало... В тот раз роль Святой, привязанной к решетке, играла я. Пожалуй, это была лучшая моя роль: Святая, такая кроткая, позволила себя сжечь, приняла мученическую смерть с великой радостью... Когда наконец меня привязали к решетке - языки пламени, вырезанные из красной бумаги, трепетали под вентилятором,- мне даже захотелось, чтобы огонь был настоящим: я твердо верила, что сумею повести себя, как она, и тоже умру, блаженно и счастливо глядя в небо... где увижу Бога. В день генеральной репетиции, когда решетку, к которой я была привязана, стали медленно с помощью лебедки поднимать к потолку, а внизу все Вдруг я увижу Бога? Решетка продолжала подниматься, а я, со сложенными на груди руками и полными слез глазами, ждала ослепительного видения... Потом решетка, достигнув почти потолка, остановилась, и я, повиснув в пустоте, оказалась как раз напротив большого окна, закрытого деревянными ставнями. Мне чудилось, будто Бог именно там, за ними. Затаив дыхание, я ждала и молилась, но ставни не открывались. Я подумала, что, может быть, Бог не показывается потому, что это только генеральная репетиция, а не настоящий спектакль, зато завтра, во время представления, я его обязательно увижу. Всю ночь я молилась, чтобы получше подготовиться к этой встрече, дважды исповедалась, причастилась, а вечером, когда монахини наряжали меня перед выступлением, все говорили, что на лице у меня появилась просто-таки ангельская-улыбка. Но под конец представления, когда решетка начала подниматься и стало слышно, как в партере растроганно засморкались мамы, а я, трепеща от радости и страха, смотрела на приближающееся окно... вдруг произошло что-то невероятное. Я услышала голос моего Деда: он орал как сумасшедший и, вскочив на сцену, начал яростно крутить ручку лебедки, так что я вместе с решеткой толчками стала спускаться вниз. Дед был вне себя от злости, всех осыпал оскорблениями, а особенно - монахинь, моего отца и маму. - На этой решетке вам бы отбивные жарить! - кричал он, отталкивая нашу сестру наставницу.- Чему вы учите этих несчастных? Что хотите сделать с их невинными душами? Он отвязал меня от решетки и гаркнул прямо в лицо: - А ты? Рассиропилась, да? Кретинка! Хотела, чтобы тебя изжарили? |
|
|