"Федерико Феллини. Джульетта " - читать интересную книгу автораПоднялся ужасный скандал. Вызвали карабинеров. Сестра наставница
прямо на сцене лишилась чувств. Некоторые монахини, встав на колени, молились, девочки плакали. Светопреставление! Но тут высоченный, худющий синьор с рыжей бородой вдруг громко закричал из партера: - Профессор Де Филиппис, ради Бога, прекратите! Это был директор гимназии, в которой мой Дедушка преподавал итальянский язык. Де Филиппис - фамилия Деда. Вероятно, эта история, перед которой произошла и другая, еще более скандальная, когда он сбежал со своей шансонеткой, послужила причиной того, что специальным указом ему было запрещено преподавать в школах королевства. Еретик, неверующий, махровый антиклерикал, бродяга, анархист, сумасшедший... Так всегда называли моего Деда и дома, и везде. Однажды даже епископ нашего городка с амвона объявил его аморальным типом, представляющим опасность для окружающих и для самого себя. Что ж! Наверное, так оно и было Прошло столько лет, а мои воспоминания остались неизменными. Я никогда не знала точно, что думать о нем. Могу только сказать, что в детстве, то ли из-за истории с решеткой (ведь он лишил меня возможности увидеть спрятавшегося за ставнями Бога!), то ли потому, что вся наша семья относилась к нему с подозрением и сурово его осуждала, я долго считала, что Дед вполне мог быть даже дьяволом или, по крайней мере, его близким другом. А как он смотрел на меня, как посмеивался и дразнил... Даже его замечательные небесно-голубые глаза не могли внести мир в мою душу. В тех редких случаях, когда мне доводилось встречаться с ним или говорит всерьез, любит меня или насмехается надо мной... Что еще я помню о нем? Однажды он повел меня смотреть аэропланы, и на продуваемом ветром поле мы увидели монгольфьер. Дед был другом всех пилотов и хотел прокатить меня по небу, но я так разревелась, что он отказался от своей затеи и сказал, что я просто трусиха. Особенно подозрительной всем казалась легкость, с какой он умел сближаться с самыми разными людьми, независимо от их социального положения и нравов. Никогда прежде не встречавшиеся с ним люди самых разнообразных профессий или рода занятий становились его ближайшими друзьями на недели, дни или хотя бы на несколько часов. По полдня он moi вести бесконечные разговоры с незнакомцами; целые вечера, целые ночи слушать рассказы самых странных и неожиданных людей. Он приходил от них в восторг, каждый раз расписывал их дома так, словно открыл невесть кого. Или исчезал, а потом становилось известно, что он где-то бродяжничал, совершал дальние путешествия в вагонах третьего класса, спал и ел где и что придется. Но ему это нравилось, и, возвращаясь домой радостный и счастливый, он рассказывал, какие поразительные вещи видел, с какими опять-таки поразительными людьми неведомо где познакомился... Когда история с певичкой закончилась так, как она и должна была закончиться, домой мой Дед практически не вернулся. Жил один, часто переезжая с квартиры на квартиру - это были маленькие квартирки в старых домах, а то и вовсе меблированные комнаты. Внезапно он появлялся у нас к обеду или к ужину как ни в чем не бывало, словно был приглашен, потом уходил, и долго о нем не было ни слуху ни духу. Но никогда он не |
|
|