"Федерико Феллини. Джульетта " - читать интересную книгу автора

что-то другое, какая-то неодолимая сила заставила меня подняться и выйти в
гостиную. Как будто это она позвала меня туда.
Да, то была она: стояла посреди гостиной на месте низенького столика,
на котором я держу цветы и журналы.
На этот раз меня словно пригвоздило к полу. Не знаю, сколько прошло
времени. Святая была совсем молоденькая, почти девочка. На лице ее светилось
выражение бесконечного ничем не омраченного счастья. Что-то невероятное.
Больше всего меня потрясло именно это выражение лица, эта радость. Радость
девочки, увидевшей рай. Она смотрела на меня; смотрела долго, с
душераздирающей нежностью. Я все ждала, когда она заговорит, скажет
что-нибудь, объяснит, что ей от меня надо, что мне делать. Но Святая снова
подняла очи к небу в каком-то нечеловеческом блаженстве и экстазе от
жестоких мук.
Тогда я сама попробовала заговорить с ней. Своего голоса я не слышала,
но уверена, я что-то говорила. "Ты спасла меня,- сказала я ей.- Хочешь, я
никогда больше не пойду к Сузи? Направляй мои поступки... Скажи, что я
должна делать... Помоги мне..."
Она снова посмотрела на меня; мне даже показалось, будто она шевелит
губами, словно вот-вот что-то скажет... Но, похоже, так ничего и не сказала.
А может, я сама не сумела ее понять, уловить смысл ее слов? И опять она
подняла свой взор к небу. Вдруг в глаза мне полыхнул красный свет, словно
вокруг нее высоко взметнулись языки пламени. Они охватили ее и унесли в
огненном вихре... потом исчез и огонь...
Той ночью я спала на полу - это была неосознанная потребность
самоуничижения, покаяния. Да, я спала на полу, а когда проснулась, все тело
у меня ныло. Мне нужно было обязательно снова увидеть Святую, сказать ей
что-нибудь и чтобы она тоже со мной поговорила. Я ждала ее с нетерпением, но
и со страхом. И вот я на самом деле ее увидела. Тем же утром. Я пошла за
покупками; ни о чем не думая, заглянула к торговцу жареным мясом и вдруг
неожиданно в огне печи, там, где были вертела, увидела Ее, Святую, лежащую
на решетке. И опять она посмотрела на меня в упор и опять, казалось, вот-вот
заговорит. И все же, восторженно глядя на небо, она снова исчезла, и мне так
и не удалось ничего расслышать.
Я стояла неподвижно с вытаращенными глазами среди покупателей; и,
кажется, даже что-то говорила вслух; когда Святая исчезла, я увидела рядом
группу людей, смотревших на меня с тревогой. Одна женщина спросила, не худо
ли мне; другая вывела меня наружу и потом проводила еще немного по улице. Я
шла, даже не отдавая себе отчета в том, что она рядом. Женщина что-то
говорила, но я не отвечала, а если отвечала, то невпопад...
Во мне зрела неотступная мысль: что-то мне еще мешает общаться со
Святой... Что-то... Было ясно, совершенно ясно, что Святая хотела со мной
говорить, передать мне какое-то важное послание, которое, возможно, было бы
решающим для меня, для моей дальнейшей жизни. Но я не сумела его уловить...
Мне нужно было как-то связаться с ней. Продолжать самоуничижение и
покаяние. Не на этот ли путь наставляла меня Святая? Огонь... муки... взгляд
в небо... Нужно уничижение, все большее уничижение..
Умерщвление плоти, самоотречение, страдания... нет на свете радости
сильней! Увидев бедную старушку, я, не раздумывая, отдала ей все, что
купила. Кухарке Терезе, ждавшей меня с продуктами для обеда, я сказала,
чтобы она обошлась тем, что найдется в доме: я есть все равно не буду.