"Федерико Феллини. Джульетта " - читать интересную книгу автора

Я не хотела оставлять кота в саду: ведь его сразу затопчут кони. Я
наклонилась, взяла кота на руки и, разгибаясь, вдруг увидела над головой
какой-то свет. Я подняла глаза, опасаясь новой атаки. Да так и застыла
затаив дыхание.
Ко мне спускался огромный монгольфьер. Монгольфьер, украшенный
множеством флажков и гирляндами цветных фонариков. Из корзины мне подавали
какие-то знаки. Воздушный шар, покачиваясь, медленно снизился, и на газон
прямо передо мной упала веревочная лестница.
Только тогда я увидела, что в корзине шара сидит мой Дедушка, а рядом с
ним- красивая пышнотелая женщина в наряде шансонетки. Дедушкина певичка, его
пресловутая любовь...
Дед знаками показал мне, чтобы я поторопилась. Нельзя было терять
время. Я бросилась к шару, вскарабкалась по лесенке и в мгновение ока была в
корзине рядом с Дедом.
Потом огромный шар легко-легко стал подниматься, взмыл над крышей, над
кронами пиний, под которыми носились галопом мои враги, и свободно поплыл в
воздухе.
Ухватившись за край корзины, я как зачарованная смотрела вниз. На дома,
пинии, улицы, людей - все такое маленькое, словно детские игрушки. Вот мне
уже трудно различить свой дом среди остальных строений.
Ты уже не узнаешь собственного дома, верно? - - спросил меня Дедушка с
улыбкой. Он покусывал сигару и смотрел на меня полными иронии глазами.- Да
вон же он. Вон, видишь? А тот человечек в игрушечном автомобильчике... твой
муж... Ну и что он собой представляет, по-твоему, а? Кретинка...
Дедушкина красавица весело, от души смеялась. Я тоже вдруг рассмеялась.
И сама этому удивилась.
Я смотрела на них, почти позабыв о картине, расстилавшейся под нами.
Было заметно, что им хорошо вместе. Шансонетка жевала шоколадные
конфеты и мне их протянула - просто, по-дружески. Угостила она и Дедушку,
который стал есть конфеты с детской жадностью. Потом, ничуть меня не
стесняясь, она крепко поцеловала Деда.
Я с удивлением ощутила в себе все возрастающую раскрепощенность,
спокойную радость.
И снова стала смотреть вниз; все сделалось еще меньше, еще
отдаленнее...
- Куда мы? - спросила я.- Мы больше не вернемся на землю, домой?..
- Конечно, вернемся. Когда захочешь... Я обычно всегда возвращался. И
тоже - домой... Да, всегда возвращаешься... Но мир так велик, и столько в
нем надо увидеть... сделать... Правда, радость моя?
Слово "радость" относилось, конечно, не ко мне; он обращался к своей
спутнице, хитровато и даже как-то похотливо подмигивая и то и дело
похлопывал ее по бедру. Красавица звонко и счастливо расхохоталась и стала
напевать одну из своих песенок, пользовавшихся когда-то таким успехом. А мне
казалось, что это поет Ирис, на которую красавица действительно очень
смахивала. Но это была не Ирис, это была живая женщина во плоти с длинными
ногами в туго натянутых черных сетчатых чулках, с круглым пышным задом, едва
прикрытым кружевной оборкой ее "tutu".
Мы поднялись так высоко, что мимо нас уже проплывали хлопья облачков.
Внизу, насколько хватал глаз, простиралось море, а заросший пиниями берег
изогнулся огромным луком. Я тоже запела; запел даже Дедушка, но таким