"Федерико Феллини. Джульетта " - читать интересную книгу авторартом и громко храпела, а я все думала, почему появление Олафа нагнало на
меня такой страх. Страх и неуверенность в себе. В конце концов я участвовала в спиритическом сеансе не впервые и даже в силу своих естественных склонностей освоилась с теми качествами, которые обычно называют медиумическими способностями. Еще в детстве, например, стоило мне закрыть глаза, как перед моим внутренним взором появлялись чудесные пейзажи или лица незнакомых людей, да такие отчетливые, что казалось, я могу дотронуться до них рукой или заговорить с ними. Однажды- мне тогда было лет тринадцать,- обследуя с подружкой школьный чердак, я увидела своего Деда: он появился в роящейся в луче света пыли и хитро, с заговорщическим видом подмигнул мне. Хоть я знала, что уже несколько лет как Дедушка умер, его появление меня не испугало, только сердце забилось сильнее, а когда он исчез, осталось чувство какой-то щемящей нежности. Так почему же меня так потрясла ухмыляющаяся рожица Олафа среди узоров ковра? И вдруг я поняла. Меня охватил леденящий страх, я вскрикнула и вцепилась в руку мужа, который так резко затормозил, что мы чуть не полетели в кювет. - Что с тобой, глупая? Что случилось? Я вся дрожала, зубы у меня стучали. Промямлив что-то, я извинилась, но что случилось, не сказала. Остаток пути я просидела молча, глядя не мигая на бежавшую навстречу освещенную светом фар дорогу, которая то проваливалась вниз, то вздымалась, словно морские волны. За моей спиной хныкал Кьерикетта, стала декламировать свои последние стихи. Только позднее, в постели, в нашем затихшем среди огромной сосновой рощи домике, я осмелилась заговорить с мужем. - Знаешь, почему я закричала? - прошептала я, однако муж уже спал, продолжать было ни к чему, и я погасила свет. Но от темноты у меня перехватило дыхание и, нащупав под простыней его ладонь, я ухватилась за нее обеими руками. Это соприкосновение и ровное дыхание мужа меня постепенно успокоили, и я тоже заснула. Олаф поразительно походил на нотариуса! Может, это был он? То же лицо цвета ржавчины, тот же ехидный взгляд, искривленные губы. Это леденящее душу воспоминание о нотариусе и исторгло тогда у меня крик ужаса; вот почему я так отчаянно вцепилась в руку мужа. Никогда в жизни мне не забыть мрачную большую комнату с горящими даже днем электрическими лампочками и забитую от пола до потолка всякими бумагами; мою мать в траурном облачении с черной вуалью, скрывавшей ее лицо. А за большим, монументальным столом, утонув в кресле, похожем на трон колдуньи из сказок о Белоснежке, сидел нотариус. Он вытянул шею по направлению ко мне и сказал: - Дорогая деточка, настала пора узнать тебе кое-что о твоем папе. Этот образцовый гражданин, любящий и преданный супруг твоей матери, отважный фашист, благородный незабвенный друг, оставивший нас всех в безутешном горе... не был твоим отцом. Мне было двенадцать лет. Вот так я узнала, что синьор в черной рубашке |
|
|