"Юрий Фельштинский. Крушение мировой революции. Брестский мир " - читать интересную книгу автора

виделась револлюционерам единственной гарантией удержания власти советским
правительством еще и в России.
Иначе считал Ленин. В октябре 1917 года, прорвавшись из швейцарского небытия
и молниеносно захватив власть в России, он показал своим многочисленным
противникам, как недооценивали они этого уникального человека - лидера
немногочисленной экстремистской секты. Большевизм не только захватил власть в
России, но создал реальный и единственный плацдарм для наступления мировой
революции, для организации коммунистического переворота в той самой Германии, от
которой, как всеми предполагалось, будет зависеть конечная победа социализма в
мире. Теперь Ленин стал отводить себе в мировом коммунистическом движении совсем
иную роль. Ему важно было совершить мировую революцию под своим непосредст-
10
венным руководством и сохранить за собою лидерство в Интернационале .
Германская революция отходила для Ленина на второй план перед победившей
революцией в России. Более того: Ленин не должен был торопиться с победой
революции в Германии, поскольку в этом случае центр тяжести коммунистического
мира перемещался на индустриальный Запад и Ленин оставался лишь главою
социалистической России, являвшейся в глазах социалистов "неразвитой",
"отсталой" и"некультурной".
В свете изменившихся взглядов Ленина на революцию в Германии и необходимо
рассматривать всю историю Брест-Литовских переговоров декабря 1917 - марта 1918
года, закончившуюся подписанием мира с Германией и другими странами Четверного
союза. Позиция Ленина на этих переговорах - отстаивание им "тильзитского мира"
ради "передышки" в войне с Германией - кажется настолько естественной, что
только и не перестаешь удивляться авантюризму, наивности и беспечному идеализму
всех его противников -от левых коммунистов, возглавляемых Н.И. Бухариным, до
Л.Д. Троцкого с его формулой "ни война, ни мир". Правда, позиция Ленина кажется
разумной прежде всего потому, что апеллирует к привычным для большинства людей
понятиям: слабая армия не может воевать против сильной; если невозможно
сопротивляться, нужно подписывать ультимативный мир. Но это была психология
обывателя, а не революционера. С такой психологией нельзя было бы захватить
власть в октябре 1917 и удержать ее против блока социалистических партий, как
удержал Ленин в ноябрьские дни с помощью Троцкого. С такой психологией вообще
нельзя было быть революционером. По каким-то причинам, кроме Ленина, весь актив
партии был против подписания Брестского мира, причем большая часть партийных
функционеров поддерживала "демагогическую" формулу Троцкого. И никто не смотрел
на состояние дел столь пессимистично, как Ленин. Да ведь чем-то
руководствовались все эти люди? На что они рассчитывали?
11
Революция и революционеры подчинялись собственным особым законам. Эти законы
большинством населения воспринимались как непонятные, безумные и иррациональные.
Но, отступив от этих законов, революция гибла. Только в них заключалась сила
революции и залог ее победы. Ленин отступил от этих законов ради удержания
собственной власти и лидерства в мировом коммунистическом движении. С точки
зрения абсолютных коммунистических интересов Брестский мир был катастрофой. Он
несомненно убивал шансы на немедленную революцию в Германии, а значит, и на
революцию в Европе. Заключенный вопреки воле большинства революционной партии
Брестский мир стал первым оппортунистическим шагом советского руководства8.
По иронии судьбы получалось, что для победы революции в России нужно было
принести в жертву возможную революцию в Германии, а для успеха революции в