"Юрий Фельштинский. Крушение мировой революции. Брестский мир " - читать интересную книгу автора

стал терять над партией власть. Решения, выносимые большевистским руководством,
все чаще и чаще принимались против его воли. "Гнилой компромисс" с кайзеровским
правительством и упущенный шанс на скорую революцию в Германии его собственные
соратники так легко простить ему не могли.
Теоретические и идеологические провалы ленинской брестской политики были,
однако, заметны куда меньше, чем провалы практические. Брестский мир, несмотря
на его крайне тяжелые для России и партии большевиков условия, не принес ни
заветного мира, ни обещанной Лениным "передышки". С точки зрения германского
руководства, Брестское соглашение было "военным мероприятием и лишь служило
средством помощи Западному фронту, имея целью ликвидацию Восточного фронта для
усиления Западного с одновременным использованием восточных районов в
экономическом отношении для продолжения войны"18.
Если так, то с ухудшением положения Германии на Западе увеличивались ее
аппетиты на Востоке. После подписания мирного соглашения военные действия не
прекращались ни на день на большей части территории бывшей Российской империи.
Германия предъявляла все новые и новые ультиматумы, занимала целые районы и
города, находящиеся восточнее установленной Брестским договором границы.
Брестский мир оказался бумажным именно потому, что два основных партнера на
переговорах, советское и германское правительства, не смотрели на договор
серьез-
14
но, не считали его окончательным и главное - подписывали не из-за желания
получить мир, а лишь для того, чтобы продолжать войну, но только в более
выгодных для себя условиях. Большевики - войну революционную; немцы - войну за
стабильный мир.
Получалось, что Брестский мир если и дал передышку, то только Германии, да и
то лишь до ноября 1918 года. Нет смысла утверждать, что Ленин мог предвидеть
последствия подписания Брестского мира. Но очевидно, что оправдались худшие из
опасений большинства партийного актива, до подписания мира поддерживавшего
формулу Троцкого "ни война, ни мир". В ней не было ни приписываемой ей всей
советской историографией демагогии (как раз демагогией оказалась ленинская
теория "передышки"), ни авантюризма сторонников немедленной революционной войны,
возглавляемых Бухариным. По стандартам революционного времени позиция Троцкого
была умеренной. Он не компрометировал русских большевиков в глазах "германского
пролетариата" подписанием мира с кайзеровским империалистическим правительством
и не бросался в безудержный авантюризм Бухарина, не имея для того сил. Вместе с
левыми коммунистами Троцкий считал, что подписание бумаги о мире не гарантирует
прекращения военных действий, что революционеры не вправе верить
"империалистам", что Германия все равно будет наступать, где сможет. И в этих
условиях лучше вообще не подписывать документа, а апеллировать к пролетариату
всех стран и даже использовать помощь Антанты.
В революционной среде в те месяцы распространено было мнение, что Германия не
в состоянии наступать, а если и сможет наступать - не сможет удержать
оккупированные территории без того, чтобы заплатить за это революцией в Берлине.
Уверенность в этом большевиков окрепла еще больше после убийства в Москве 6 июля
1918 года германского посла графа Вильгельма Мирбаха, когда германский
ультиматум, полученный в ответ на убийство, был категорически отклонен советским
правительством, а весь инцидент был предан забвению самими немцами. В даль-
15
нейшем, до расторжения Брестского мира сначала германским правительством - 5