"Ю.Г.Фельштинский. Разговоры с Бухариным " - читать интересную книгу автора

фальсифицирован (подразумевается, что за этим стоял Сталин).
Наконец, Ларина утверждает, что публикация записи бе
седы Каменева и Бухарина в 1929 г. в меньшевистском "Социа
листическом вестнике", выходящем на Западе, была "бомбой
гигантской силы", имела провокационную цель, очень повредила
Бухарину и никогда не была забыта Сталиным (с. 99), - т. е.
в гибели Бухарина виноваты еще и редакторы меньшевистской
газеты.
Сегодня можно с большей определенностью ответить на поставленные
Лариной вопросы, ровно настолько, насколько это позволяют имеющиеся в
распоряжении историков архивы.
Совершенно очевидно, что разговор состоялся не под откры-


тым небом. В "Записи" сказано, что Бухарин "говорил час без
[...] перерывов". Действительно, конспект разговора отнюдь не
короток. Ларина пишет, что Бухарин возвращался с заседания
июльского пленума ЦК домой вместе с Сокольниковым (оба тог
да жили в Кремле). По дороге они встретили Каменева. Оста
новились и разговорились. Но встреча, конечно же, не
была случайной. Сокольников, вызвавший ранее Каменева в
Москву, вел Бухарина на встречу с Каменевым. Встреча состоя
лась (как и указал на то Каменев) на квартире. Разговаривать
под открытым небом в 10 часов утра, в самый разгар рабочего
дня, было крайне рискованно. Бухарин, Каменев и Сокольников
находились на территории Кремля и могли обратить на себя
внимание. Разумнее было пойти к кому-нибудь домой.
. Запись разговора, видимо, точна, по крайней мере настоль-
ко, насколько вообще можно говорить о точности любой конспективной
записи, сделанной наспех после окончания разговора. Николаевский,
встречавшийся с Бухариным в 1936 году во время командировки последнего за
границу, писал об этом следующее: "Правильность записи разговора с Каменевым
Бухарин мне сам подтвердил в 1936 году, но. правда, с оговоркой о том, что
запись эта небрежная"³.
Аргументы Лариной в пользу фальсификации документа кажутся очень
слабыми. Ларина утверждает, что "старый конспиратор" Сокольников никогда бы
не стал писать Каменеву записки в Калугу, где отсиживали в ссылке последние
часы уже реабилитированные Зиновьев и Каменев. Но "конспиратором".
Сокольников был до революции, а не после. К тому же записка была достаточно
невинного содержания. Ларина указывает также, что в "Записи" однажды
встречается обращение на "ты", в то время как Бухарин и Каменев были на
"вы". Но Каменев, записывающий наспех и конспективно, мог просто описаться,
употребив по отношению к себе (а не к Бухарину) "ты" вместо "вы". Считать
именно такой сбой доказательством фальсификации документа трудно. Любой даже
самый небрежный фальсификатор позаботился бы о том, чтобы в тексте сходились
фор-мы обращения.
Вопрос об авторстве "Записи", той, которую показывали Каменеву и
Бухарину в ЦКК, и той, которая затем была опубликована, действительно
сложен. Очевидно, что по крайней мере один экземпляр "Записи" был переслан
Каменевым Зиновьеву, для которого Каменев и составлял конспект разговора