"К.П.Феоктистов, И.Я.Бубнов. О космолетах " - читать интересную книгу автора

садится прямой скачок, ударная волна отходит от тела, а за ней, то есть на
поверхности тела, - дозвуковое обтекание. Все сравнительно просто.
Могло показаться, что точность посадки будет невысокой, а это было бы
чревато опасностью потери спускаемого аппарата. Но расчеты убедили: точность
получается в пределах допустимого - плюс-минус 300 километров. Учитывая
равнинные пространства нашей страны, это не грозило какими-нибудь
случайностями при посадке.
Другой вопрос: не окажутся ли при баллистическом спуске слишком
высокими перегрузки, допустимы ли они для человека. Но и здесь расчеты
показывали, что при входе в атмосферу под углом 5-6 градусов перегрузки
будут не более 9-10, причем продолжительность таковых перегрузок не более
минуты. Согласно экспериментальным исследованиям авиационных медиков,
проведенным еще в 40-х годах, такие перегрузки для тренированных людей
считались вполне переносимыми. Конечно, чтобы не превысить допустимые
значения, нужно было гарантировать необходимый угол входа аппарата в
атмосферу. Но и это оказалось вполне достижимым, хотя систему ориентации
аппарата перед включением двигателя на торможение предстояло еще создать.
Очень важно было исследовать динамику движения спускаемого аппарата.
Вроде бы на первый взгляд сфера в полете должна кувыркаться. Но устойчивость
ее обеспечивалась простым образом. При хотя бы небольшом смещении центра
тяжести относительно геометрического центра сфера легко стабилизируется в
потоке воздуха.
В апреле 1958 года мы нашли это решение, в мае провели все расчеты и
проектную проработку основных проблем аппарата.
- По-прежнему это была работа только вашего отдела?
- До лета так оно и было. Ведь прежде чем представлять Главному
конструктору на рассмотрение какие-то проработки, проектанты должны все
внимательно проверить, просчитать, и на этом этапе нам предоставляется
определенная самостоятельность и свобода. Окончательное решение принималось
только Королевым после обсуждения. Но вот однажды, в начале июня, приходит
утром в отдел Тихонравов и говорит, что он договорился с Сергеем Павловичем
о нашем ему докладе. Я тут же собрал все наброски и расчеты, и мы
отправились. Наш отдел тогда размещался в большом зале здания, примыкающего
вплотную к заводским цехам. В первые годы после своего создания в этом зале
располагалась основная часть КБ Королева. И здесь я когда-то проходил
стажировку. Забавно было: мы понимали, что "география" ничего не определяет,
но все же чувствовали себя в связи с этим прямыми продолжателями того дела,
которое здесь когда-то зарождалось. А теперь трехэтажное основное здание КБ
находилось почти в пяти минутах ходьбы от нас. Мы шли с Михаилом
Клавдиевичем и пытались спрогнозировать реакцию Главного на наши эскизы.
- А почему прямо к Сергею Павловичу, разве у него не было заместителя?
- Был, конечно. Константин Давыдович Бушуев. Но он тогда был в отпуске,
чему мы тихонечко радовались, поскольку он скептически относился к нашим
расчетам теплозащиты и требовал более детальной проработки, что в конечном
счете нам и пришлось сделать, но наши расчеты подтвердились. А тогда мы были
уверены, что все ясно и надо двигаться дальше.
- Факт того вашего доклада представляется очень интересным для истории.
И потому хотелось бы услышать подробнее об обстановке, в которой он прошел.
- Помню приемную Сергея Павловича со старинными напольными часами.
Качался маятник, и стрелки показывали около 10 часов. Вошли в кабинет. Это