"Эдна Фербер. Три Шарлотты" - читать интересную книгу автора

ленивой, мутной реки, называемой окрестными индейцами Чи-ке-гу.
Здесь, собственно говоря, и следует начать рассказ о тете Шарлотте. И
все же почти непреодолимо искушение промчаться мимо нее и поспешить к Лотти
Пейсон, которая в свою очередь спешит домой сквозь розовато-серый закат
Чикаго, проведя время в гостях у подруги.
Веселое это, хотя и многотрудное дело - догонять резвую Лотти, Лотти, у
которой прямая спина, крепкие ноги, удобные ботинки, отлично сшитый костюм -
и бес неугомонности внутри... Все перечисленное позволяет ей с такой
быстротой оставлять позади себя вытянутые кварталы Чикаго - все, но вот
последнее... Незамужней женщине, тридцати с лишним лет, не полагается таить
в себе бесенка - ей следует быть уравновешенной, трезвой и практичной, Лотти
это знала и обычно довольно умело скрывала своего бесенка. Тем не менее она
так часто чувствовала себя шестнадцатилетней девчушкой, совершенно не
способной отвечать за свои поступки, что вынуждена была внезапно
предпринимать дальнюю прогулку вдоль озера в ненастные дни, когда брызги
жалят щеки, или убегать далеко за город, где можно сбросить шляпу и украдкой
попрыгать, не привлекая косых взглядов окружающих. Такие прогулки помогали
ей справляться с собой. Правда, самой Лотти вовсе этого не хотелось. Ей
нравилось такое чувство. Но ведь нельзя в тридцать два года прыгать
козликом, не вызывая укоризненного движения поднятых бровей... Мать Лотти,
миссис Керри Пейсон, совсем вышла бы из себя при одной мысли, что кто-либо
из ее консервативных соседей осмелился выразить порицание одному из членов
ее семейства. За шестьдесят пять лет жизни на белом свете миссис Керри
Пейсон так толком и не разобралась в процессах брожения "обыденной жизни".
Ибо в противном случае она должна была бы знать, какой оглушительный взрыв
неизбежно следует за закупориванием таких девиц, как Лотти...
В тот мартовский день, о котором идет речь, бесенок был особенно
неугомонным. Несколько часов, проведенных в четырех стенах за разговорами с
девицами ее возраста и социального положения, неизменно оказывали на Лотти
Пейсон подобное действие.
Проворно шагая домой, она размышляла о том, что вообще терпеть не может
так проводить время что называется не проводить, а возмутительно тратить
время. Бекки Шефер отвезла прочих гостей в своем электрическом автомобиле.
Но в Лотти вдруг поднялось отвращение к сияющей лаком коробке, и она
предпочла пойти пешком хотя и понимала, что из-за этого опоздает домой.
- Нервы? - спросила Бекки Шефер, втискивая тучное тело на место
водителя.
- Хочу глотнуть немного воздуха, - ответила не совсем искренне Лотти и
вздохнула полной грудью. Автомобиль гордо тронулся. Сквозь него в зеркальные
окна виднелись плечи, обтянутые безукоризненными костюмами, белые перчатки,
яркие шляпы. Лотти в прощальном приветствии высоко подняла руку, ладонью
наружу Лакированный экипаж бесшумно промчался мимо, прошуршал на повороте и
исчез.
Итак, она размашисто шагает сквозь предвечерний туман. Проказливый
мартовский ветер раздувает ее юбки - нет, юбку: дело происходит в 1916 году
и дамы уже не признают нижних юбок. Ветер доносит до нее запах рыбы - это
озеро Мичиган в марте, навоза - это бойни, и запах дыма - это гарь от
пригородных поездов и миллиона труб, и все эти запахи образуют благовонную
смесь, истинный фимиам для ее чикагского носа.
Быстро несется она, и отчетливые, хотя и бессвязные мысли мелькают в ее